Михаил покровский историк. Покровский, михаил михайлович

01.03.2024

Libmonster ID: RU-12686

В 1968 г. советская общественность отметила столетие со дня рождения крупного советского историка, участника революции 1905 - 1907 гг. и боев за Советскую власть в Октябре 1917 г., известного Государственного и общественного деятеля академика М. Н. Покровского. Талантливый ученик В. О. Ключевского и П. Г. Виноградова, М. Н. Покровский начал свой путь как представитель буржуазной историографии. Сблизившись с большевиками, он перешел на сторону революции, стал в ряды Идеологов рабочего класса, вступил в ленинскую партию. Творческий путь М. Н. Покровского сложен и противоречив: он стал убежденным деятелем Коммунистической партии, преодолев колебания, ошибки и заблуждения. Огромное влияние на формирование его мировоззрения оказал В. И. Ленин.

Еще до победы Октябрьской революции в трудах В. И. Ленина была выдвинута научная концепция исторического процесса, заложены основы многих отраслей советской исторической науки, в том числе и историографии. В. И. Ленин поставил перед учеными- марксистами задачу - написать обобщающий труд по истории России. Чтение ленинских работ, личные встречи и долгие беседы, переписка с вождем революции, ленинская критика ошибок и заблуждений М. Н. Покровского помогли уже сложившемуся ученому преодолеть ряд неверных построений в его интерпретации русской истории 1 . М. Н. Покровскому выпало большое счастье в течение пяти лет (с 1918 по 1922 г.) работать под руководством В. И. Ленина, быть исполнителем его заданий и поручений. Одним из таких поручений явилась деятельность М. Н. Покровского по организации советской исторической науки. Эта сторона научной работы М. Н. Покровского специально еще не исследовалась 2 . В данной статье предпринимается попытка рассмотреть, по каким основным направлениям развивалась деятельность М. Н. Покровского как Организатора научно-исследовательской и научно-педагогической работы в стране. Содержание работы научных учреждений и институтов, готовивших кадры для высшей школы, а также деятельность общества историков-марксистов затронуты в статье лишь в связи с решением основной задачи - определить роль М. Н. Покровского в создании советской исторической науки.

1 О развитии исторических взглядов М. Н. Покровского опубликован ряд статей. См., например, С. М. Дубровский. Академик М. Н. Покровский и его роль в развитии советской исторической науки. "Вопросы истории", 1962, N 3; М. Е. Найденов. М. Н. Покровский и его место в советской историографии. "Историй СССР", 1962, N 3, и др.

2 Попутно этого вопроса касается Л. В. Иванова в книге "У истоков советской исторической науки. Подготовка кадров историков-марксистов в 1917 - 1929 г.". М. 1968

С победой Великой Октябрьской социалистической революции марксистская историография стала главным направлением советской науки. Однако продолжала существовать и не сложила еще оружия буржуазная историография. По-прежнему издавались "научные" труды, прославлявшие "хороших" царей. Не принимая пролетарской революции, буржуазные историки пытались сравнить революционную эпоху со "смутным временем". Отсюда - повышенный интерес к этому периоду истории, появление на книжном рынке обильной литературы дворянских и буржуазных историков 3 .

Достижения русских дореволюционных историков в области конкретных исследований получили мировое признание; перу крупнейших представителей русской историографии, таких, как С. М. Соловьев, В. О. Ключевский, П. Г. Виноградов, принадлежит много ценных исследований, основанных на обширном документальном материале. Однако в целом домарксистская историография в силу своей классовой ограниченности не могла подняться до подлинно научных обобщений. После Великого Октября часть буржуазных историков эмигрировала, некоторые из них избрали путь активного сотрудничества с белогвардейцами и интервентами. Но даже и те прогрессивно мыслящие ученые, которые, по выражению М. Н. Покровского, "стали стыдиться того, что они писали раньше" 4 , не могли, естественно, даже при большом желании сразу овладеть марксистско-ленинской методологией.

Руководство развитием науки шло в те годы через Народный комиссариат по просвещению. В мае 1918 г. на пост заместителя наркома и члена правительства был назначен М. Н. Покровский. В его непосредственные обязанности входила организация научной работы в республике. По свидетельству Н. К. Крупской, "Владимир Ильич чрезвычайно ценил и уважал Михаила Николаевича. Михаил Николаевич был именно и советником, и руководителем. Мне, - отмечала она, - пришлось работать с ним в ГУС"е с 1921 г., и когда у меня бывали какие-нибудь сомнения, я всегда шла за советом к Михаилу Николаевичу, как самому близкому товарищу. Был Михаил Николаевич крупнейшим ученым, и в то же время у него была та смелость мысли, тот революционный подход к науке, которые делали его неизменным борцом на культурном фронте" 5 . "Особым достоинством М. Н. Покровского, - отзывался о нем А. В. Луначарский, - является, конечно, его огромная эрудиция и необыкновенно тонкий ум, рядом с беспредельной преданностью делу коммунизма" 6 . Товарищи по работе, ученики М. Н. Покровского отмечали, что он "обладал особенностью понимать каждого", проявлял к собеседнику "какое-то особенное внимание и чуткость, свойственные только человеку с высокой культурой" 7 .

В 20-е годы в полной мере развернулись способности М. Н. Покровского как организатора науки и талантливого руководителя. В качестве заместителя наркома и председателя Государственного ученого совета (созданного 20 января 1919 г.) он ведал вопросами общего методического и программного руководства учебными, научными и просветительными учреждениями 8 .

3 "Историческая наука и борьба классов". Вып. II. М. -Л. 1933, - стр. 181.

4 М. Н. Покровский. Общественные науки за 10 лет. "Вестник" Коммунистической Академии. Кн. XXVI (2). М. 1928, стр. 24.

5 "Вечерняя Москва", 24.X.1928.

6 Из служебной характеристики М. Н. Покровского. ЦПА ИМЛ. ф. 147, оп. 1, ед. хр. 1, л. 12.

7 П. Горин. М. Покровский - ученый-большевик. Минск. 1933, стр. 88.

8 Государственный ученый совет (ГУС) имел секции: научно-педагогическую (ее возглавляла Н. К. Крупская), научно-политическую, научно-техническую, научно-

В. И. Ленин, под чьим непосредственным руководством вели всю работу возглавлявшие науку члены Советского правительства А. В. Луначарский и М. Н. Покровский, приглашал Покровского для бесед, расспрашивал о состоянии дел, давал советы. По- видимому, после посещения В. И. Ленина М. Н. Покровский записал в блокноте: "Передача в руки пролетариата одного из самых могучих орудий классового господства буржуазии - созданной буржуазным обществом науки. А для этой цели открытие широкого доступа в аудитории высшей школы для всех желающих учиться, и в первую очередь для рабочих... Создание специальных учебных заведений и факультетов, отвечающих нуждам и потребностям пролетарской массы. Создание кадров преподавателей, преимущественно по общественным наукам, которые противостояли бы буржуазной фальсификации этих наук строго объективным преподаванием общественных явлений, руководствуясь марксистским методом" 9 . Это не означало, однако, что предполагалось полностью устранить буржуазных ученых, даже тех, кто еще не понял существа преобразований, осуществленных в стране. В. И. Ленин предостерегал М. Н. Покровского: к перестройке старой, буржуазной науки надо подходить бережливо. Ломайте поменьше! 10 .

В ноябре 1920 г., согласно указанию В. И. Ленина, при Советском правительстве была создана комиссия по коренной реорганизации преподавания общественных наук в высшей школе, получившая по имени ее председателя название "комиссии Ротштейна". В ее состав, кроме Ф. А. Ротштейна, вошли И. И. Скворцов-Степанов, М. Н. Покровский, Н. М. Лукин, В. А. Быстрянский, В. М. Фриче и другие ученые 11 . Перед комиссией были поставлены задачи пересмотреть программы по общественным наукам, перестроить преподавание на базе марксизма, организовать переподготовку и подготовку кадров ученых. В. И. Ленин обратил внимание членов комиссии на то, что необходимо бережно использовать кадры, в том числе и старых специалистов. "Свяжите их твердыми программами, - говорил он нам (вспоминал М. Н. Покровский), - давайте им такие темы, которые объективно заставляли бы их становиться на нашу точку зрения. Например, заставьте их читать историю колониального мира: тут ведь все буржуазные писатели только и знают, что "обличают" друг друга во всяких мерзостях: англичане - французов, французы - англичан, немцы - тех и других. "Литература предмета" вынудит наших профессоров рассказывать о мерзостях колониального капитализма вообще. Потребуйте, кроме того, от каждого из них основательного знания марксистской литературы; объявите, что кто не сдаст специального марксистского экзамена, будет лишен права преподавания. Уверяю вас, что если они не сделаются ортодоксальными марксистами, они все же будут излагать такие вещи, которые раньше совсем не входили в программу их курсов, а уже дело студентов под нашим политическим руководством использовать этот материал как нужно" 12 " М. Н. Покровский помнил об этом указании Владимира Ильича и старался использовать знания и опыт многочисленных представителей старой, буржуазной науки. К старой профессуре он относился с большим тактом, оказывал помощь тем, кто стремился служить Советской власти, трудовому народу. Буржуазные же обществоведы, остававшиеся на старых идейных позициях и проповедовавшие враждебную идеологию,

художественную, медико-биологическую, просвещения, национальностей. ГУС был упразднен 9 сентября 1933 г., уже после смерти М. Н. Покровского.

9 ЦПА ИМЛ, ф. 147, оп. 1, ед. хр. 24, л. 29 (Блокнот N 2). Запись относится к концу 1919 -началу 1920 года.

10 М. Н. Покровский. О Ленине. М. 1933, стр. 21.

11 "Собрание постановлений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства РСФСР. 1920", N 93, ст. 503.

12 М. Н. Покровский. О Ленине, стр. 21.

встречали решительный отпор со стороны "профессора с пикой", как называли М. Н. Покровского товарищи по партии.

Для коренной перестройки научно-исследовательской и учебно-педагогической деятельности Советское государство располагало весьма незначительными по количеству кадрами ученых-марксистов. Теоретически подготовленные специалисты, особенно в области общественных наук, находились в Красной Армии и сражались против белогвардейцев и интервентов. Научно-исследовательские учреждения, университетские кафедры, средняя школа в подавляющем большинстве оставались в руках буржуазных ученых, часть которых в теории и на практике вела борьбу против социализма. Подготовка кадров ученых-коммунистов стала важнейшей задачей Наркомпроса. По поручению В. И. Ленина М. Н. Покровский подготовил проект постановления об учреждении Коммунистической Академии.

Не сразу было найдено правильное решение по этому вопросу. Вначале, рассмотрев представленные М. Н. Покровским документы, правительство одобрило лишь идею создания такого учреждения, проект же постановления был признан неудовлетворительным. Народному комиссариату по просвещению предлагалось переработать проект на следующих основаниях: во главу угла поставить издательское общество марксистского направления; привлечь к участию в Академии зарубежных марксистов; немедленно принять меры к выявлению, набору и использованию русских преподавательских сил 13 . При обсуждении проекта на заседании Совнаркома, вспоминал М. Н. Покровский, "Владимир Ильич высказал свою мысль, которую он потом повторил в известном обращении к журналу "Под знаменем марксизма", о необходимости перевода на русский язык классической материалистической вообще, марксистской в частности, литературы. Из этой мысли (В. И. Ленина) вытекает и привлечение заграничных марксистских сил" 14 .

Вскоре вновь созданная Академия собралась на свое первое заседание. В помещении было холодно. Ученые по очереди грелись у печки-времянки, пили морковный чай с "конфетами" из мороженого картофеля. На этих заседаниях обсуждались доклады по историческому материализму и политической экономии. Академия, по существу, еще не функционировала, а действительные ее члены уже вступили в открытую борьбу с буржуазной идеологией. Рассадником буржуазной идеологии в Москве был в то время юридический факультет университета, отказавшийся сотрудничать с Советской властью. Чтобы противодействовать реакционной профессуре, для студентов организовывались лекции ученых-коммунистов. "Мы их поставили с большим успехом, - писал М. Н. Покровский, - поскольку у нас собиралась аудитория в 1500 человек" 15 . Несмотря на то, что тогда не ходили трамваи и в полутемных помещениях, где проводились лекции, было не теплее, чем на улице, молодежь заполняла аудитории до отказа. Громадное значение имело и создание библиотеки Социалистической Академии. Вскоре молодежь, активно посещавшая лекции в Академии, ушла на фронты гражданской войны. Весной 1919 г. было объявлено, что Социалистическая Академия есть только ученое научно- исследовательское учреждение и никаких лекций не устраивает. Однако борьба против буржуазной идеологии по-прежнему оставалась ее важнейшей задачей.

XII съезд РКП(б) вынес решение значительно расширить деятельность Академии. "В теснейшей связи с необходимостью организованно-

13 См. М. Покровский. 10 лет Коммунистической Академии. "Вестник" Коммунистической Академии. Кн. XVIII (4). М. 1928, стр. 7.

14 Там же, стр. 7 - 8. Название Академии менялось: Социалистическая Академия общественных наук, Социалистическая Академия, с 1924 г. - Коммунистическая Академия.

15 Там же, стр. 10.

го противодействия влиянию в первую очередь на учащуюся молодежь со стороны буржуазной и ревизионистски настроенной профессуры, - говорилось в резолюции съезда, - следует в большей степени, чем в настоящее время, выдвинуть задачу оживления работы научной коммунистической мысли, сделав центром этой работы Социалистическую академию... Социалистическая академия должна теснейшим образом связаться в своей работе с научно-исследовательской деятельностью различных учреждений и органов (вузы, комуниверситеты, наркоматы и т. п.), постепенно превращаясь в научно- методологический центр, объединяющий всю научно-исследовательскую работу" 16 . Позднее, в 1926 г., был утвержден Устав Коммунистической Академии. В основу ее деятельности легла разработка вопросов марксизма-ленинизма, борьбы с буржуазными и мелкобуржуазными извращениями марксизма, за строгое проведение точки зрения диалектического материализма как в общественных, так и в естественных науках, разоблачение идеализма. "Коммунистическая Академия, - говорилось в Уставе, - является высшим всесоюзным ученым (учреждением, имеющим целью изучение и разработку вопросов обществоведения и естествознания, а также вопросов социалистического строительства на основе марксизма-ленинизма" 17 . Для научно- исследовательской деятельности во всех отраслях знаний Академия могла привлекать родственные по цели учреждения и отдельных научных работников-марксистов как в пределах СССР, так и за рубежом. Задачей Академии ставилось создание специалистов высокой квалификации в области теории и практики марксизма-ленинизма, распространение знаний, проникнутых духом марксизма-ленинизма, среди широких масс трудящихся. Коммунистическая Академия имела право учреждать исследовательские институты, секции, подсобные научные учреждения и организации по согласованию с Комитетом по заведованию ученой, учебной и литературно-издательской частью учреждений ЦИК Союза ССР с последующим утверждением Президиума ЦИК СССР.

Будучи бессменным председателем Президиума Комакадемии, М. Н. Покровский не только направлял ее деятельность, но и вел сам в ее стенах научную и педагогическую работу. Под его руководством и при его участии проходили многочисленные теоретические дискуссии, выпускались коллективные труды, обсуждались и утверждались планы научных исследований. Много времени и сил отдавал он организации работы ГУС, на который правительство возложило проведение реформы высшей школы. Им были подготовлены материалы к Всероссийскому совещанию по осуществлению реформы, которое предложил созвать В. И. Ленин. М. Н. Покровский председательствовал на этом совещании и энергично поддерживал предложение о том, чтобы к участию в перестройке высшего образования наряду с профессурой были привлечены молодые преподаватели и представители студенчества. В 1921 г. в Наркомпросе был учрежден Академический центр. Его руководителем стал М. Н. Покровский, в руках которого сосредоточилась координация научной деятельности в стране.

Много внимания М. Н. Покровский уделял подготовке квалифицированных кадров историков-марксистов. Основным местом его педагогической деятельности были Свердловский университет и Институт красной профессуры - научные учреждения, созданные при непосредственном участии В. И. Ленина. Свердловский университет готовил кадры идейно убежденных партийных и советских работников. Перед его слушателями с лекцией о государстве выступил В. И. Ленин. Это

16 "КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК". Ч. I. Изд. 7-е, стр. 735 - 736.

17 "Устав Коммунистической Академии при ЦИК СССР". М. 1927.

высшее учебное заведение возникло из двухнедельных курсов агитаторов-инструкторов, созданных в июне 1918 г. по инициативе Я. М. Свердлова. Вскоре курсы реорганизовали в школу партийно-советской работы. Осенью 1918 г., после смерти Я. М. Свердлова, на базе школы был создан рабоче-крестьянский коммунистический университет его имени 18 . Студентами этого учебного заведения стали участники Октябрьской революции и гражданской войны. М. Н. Покровский читал в университете лекции по русской истории и историографии. Спецкурс по историографии он впоследствии опубликовал в виде книги "Борьба классов и русская историческая литература". "Должен признаться, - вспоминал один из его слушателей, - что эти лекции казались тогда нам откровением. Покровский обладал способностью говорить просто и ярко. Его характеристики исторических деятелей были иногда острые и злые. Как лектор М. Н. Покровский продолжал традиции своего учителя В. О. Ключевского и пользовался популярностью. Большой зал бывш. Купеческого клуба на Дмитровке (теперь Театр имени Ленинского комсомола) был всегда переполнен, когда выступал М. Н. Покровский" 19 . Курс историографии М. Н. Покровского наталкивал его слушателей на чтение историографической литературы, вплотную подводил их к мысли о необходимости изучения истории исторической науки, совершенствования методологии истории. Многие из его учеников принялись за разработку тем по историографии и методологии. Задачи борьбы против дворянско-буржуазной историографии и методологии ставились М. Н. Покровским и на семинарах. Читая лекции по конкретной истории, он начинал их с обзора литературы по данной теме и обязательно касался методологии, постоянно подчеркивая, что без глубокого изучения самой истории не может быть методологии.

Наиболее способных учеников М. Н. Покровский старался привлечь к научно- исследовательской деятельности. Он поддерживал в них стремление идти в науку. Для многих из них он добился права держать экзамены в Институт красной профессуры. Те, кто учился у М. Н. Покровского, вспоминали, что он смело выдвигал талантливую молодежь, не боялся давать своим ученикам самые ответственные поручения, постоянно будил творческую мысль, поддерживал самостоятельность суждений.

Институт красной профессуры, по мысли В. И. Ленина, должен был стать и действительно стал центром подготовки марксистских кадров высшей квалификации. Он был учрежден в Москве декретом Совнаркома от 11 февраля 1921 г., подписанным В. И. Лениным. Для организации института была создана комиссия под председательством М. Н. Покровского. В ее состав вошли крупные советские ученые-коммунисты, такие, как Н. М. Лукин и В. П. Волгин 20 . Перед ИКП ставилась задача - обеспечить подготовку убежденных коммунистов - ученых, которые могли бы быть использованы в качестве преподавателей политической экономии, исторического материализма, истории развития общественных форм, новейшей истории и советского строительства в высших школах

18 С 1924 г. в "Свердловке" учились главным образом представители рабочего класса: в 1924 г, насчитывалось 50% рабочих; в 1928 г. - уже более 85%. За десять лет существования университета его окончило 19 тыс. человек. В 1928 г. в университете открылось вечернее отделение, где обучалось 75 рабочих-коммунистов с московских фабрик и заводов; вечерняя советская школа, которую посещало 200 слушателей. Воскресный коммунистический университет при "Свердловке" для партийного актива посещало 100 человек. По типу "Свердловки" были созданы учебные заведения и в других городах страны. При "Свердловке" существовал также комсомольский университет и заочный Коммунистический университет ("Научный работник", 1928, N 7, стр. 81).

19 "История СССР", 1964, N 3, стр. 120 (Воспоминания А. Л. Сидорова).

20 См. Т. Дубыня, А. Панкратова. Десять лет Института красной профессуры. "Борьба классов", 1931, N 8 - 9, стр. 20.

страны. В первый год существования ИКП не имел отделений. В 1922 г. организовались историческое, экономическое и философское отделения, а позднее - правовое и историко- партийное. На протяжении 1921 - 1929 гг. в институт ежегодно принималось от 75 до 140 человек, главным образом люди с высшим образованием. Для подготовки рабочих- коммунистов к поступлению в ИКП существовало подготовительное отделение. Позднее, в 1930 г., Институт красной профессуры разделился на четыре самостоятельных: экономический, философии и естествознания, исторический и историко-партийный. Число их слушателей составляло свыше 550 человек. В 1931 г. в результате дальнейшей специализации было создано 10 самостоятельных институтов красной профессуры.

М. Н. Покровский принимал активное участие в организации ИКП. Вместе с будущими икапистами он подыскивал помещение для института - им стало здание бывшего Страстного монастыря. В монашеских кельях теперь поселились будущие красные профессора. М. Н. Покровский рассматривал проекты нового здания общежития, обсуждал их в Наркомпросе 21 . Вместе с тем он много занимался научной и педагогической деятельностью, воспитывал кадры ученых-марксистов, ставших впоследствии известными советскими исследователями. Уже первые выпускники ИКП сыграли выдающуюся роль в развитии марксистской исторической науки. За десять лет слушателями исторического отделения ИКП было подготовлено около 800 работ, в том числе 300 крупных. "По отношению к теоретическим дисциплинам в вузах, - писал в 1924 г. М. Н. Покровский, - мы будем требовать марксистского подхода, и наш Институт Красной Профессуры будет иметь и естественнонаучное отделение, кроме общественных дисциплин" 22 . М. Н. Покровский был душой исторического отделения института. Педагогическую работу он тесно увязывал с насущными задачами политической жизни, стоявшими перед партией и страной. Вместе с икапистами он выступал на фабриках и заводах, отстаивая ленинизм в борьбе с троцкизмом. Слушатели института читали доклады рабочим и служащим предприятий Москвы и столичной области, а также других городов и районов, пропагандируя ленинский план построения социализма. М. Н. Покровский был целеустремленным и принципиальным педагогом. Он ставил перед слушателями вопросы, исследование которых помогало идеологической борьбе партии. Особенное внимание он уделял изучению проблем Октябрьской революции и историографии. Его слушатели выступали с докладами, которые после обсуждения на семинарах готовились для опубликования. При этом М. Н. Покровский, отмечал один из участников его семинаров, "никому не навязывал своей точки зрения" 23 .

Итогом деятельности семинара по историографии были два тома сборника "Русская историческая литература в классовом освещении". Первому тому было предпослано предисловие М. Н. Покровского. В книге были опубликованы работы М. В. Нечкиной о Г. Эверсе, Н. Л. Рубинштейна - об исторической концепции славянофилов, Н. Соловьева - о концепции Б. Н. Чичерина, З. Лозинского - о С. М. Соловьеве, а также статьи об исторических и социологических воззрениях П. Л. Лаврова и А. П. Щапова. Во второй том вошли статьи о В. О. Ключевском, Н. И. Костомарове, Н. А. Рожкове и Г. В. Плеханове. Конечно, эти статьи, отражавшие ранний период советской исторической науки, были во многом несовершенными, и, читая их с высот достижений советской историографии 60-х годов, можно видеть много упрощений, противоречий и да-

21 "Историческая наука и борьба классов". Вып. II, стр. 401, 402.

22 М. Н. Покровский. Марксизм в школе. М. -Л. 1925, стр. 9.

23 "История СССР", 1964, N 3, стр. 123.

же наивных толкований. Но это был неизбежный начальный этап поисков и поступательного движения отечественной науки. В 1924 г. состоялся первый выпуск Института красной профессуры. Среди выпускников были А. М. Панкратова, С. М. Дубровский, Н. И. Ванаг. По мере того, как крепли творческие силы будущих специалистов в области отечественной истории, расширялась проблематика исследовательских работ. Икаписты И. И. Минц, Д. Я. Кин, А. В. Шестаков разрабатывали проблемы истории гражданской войны. Вопросами истории Октябрьской революции и ее предпосылок занимались К. Ф. Сидоров, Д. А. Баевский, Э. Б. Генкина, Н. Л. Рубинштейн, А. Л. Сидоров. "Мы и тогда изучали историю Октябрьской социалистической революции на базе идей Ленина и идейных установок нашей партии" 24 , - вспоминал в 1964 г. А. Л. Сидоров. В результате работы семинара Покровского вышли в свет в 1927 г. две книги "Очерков по истории Октябрьской революции". Появление обобщающих трудов по актуальным вопросам отечественной истории в весьма короткий срок было возможно благодаря правильному подбору авторов и постоянной работе с ними М. Н. Покровского. В предисловии к "Очеркам по истории Октябрьской революции" он писал, что пришел к выводу: коллективная разработка истории революции - наиболее эффективный путь создания капитальных научных трудов.

Как уже говорилось, М. Н. Покровский не выпускал из поля зрения наиболее способных учеников, добивался перед ЦК партии оставления их на научно-исследовательской работе, создания условий для их деятельности. Он, например, трижды обращался в ЦК ВКП(б) с просьбой сохранить на научной работе А. Л. Сидорова. По настоянию М. Н. Покровского на научной работе был оставлен и ряд других историков, ставших впоследствии известными учеными. Со своими учениками М. Н. Покровский поддерживал постоянную связь, помогал им в издании трудов, заботился о правильном использовании их на научной работе.

Уже к 1925 г. были созданы возможности для планомерной подготовки научных кадров при учебных и научных учреждениях страны. 30 июня 1925 г. коллегия Наркомпроса по докладу М. Н. Покровского утвердила положение о руководстве делом подготовки кадров научных работников. При Государственном ученом совете организовалась специальная комиссия 25 . М. Н. Покровский руководил подбором аспирантов. Основным требованием к тем, кто хотел поступить в аспирантуру, подчеркивал он, должна быть способность к научно-исследовательской деятельности. Каждый аспирант за время обучения должен был подготовить и защитить работу, которая позволяла бы судить, созрел ли он как ученый. Однако речь шла о подготовке не только ученых, но и преподавателей. При входе в корпус аспирантуры мы требуем только одного, говорил М. Н. Покровский на Втором съезде научных работников, - способности к научно- исследовательской деятельности, при выходе ставим и другое требование - это умение преподавать 26 . Лучшим способом ввести молодого аспиранта в научную работу М. Н. Покровский считал постановку коллективных трудов. При этом он указывал на необходимость использовать в деле подготовки ученых опыт и традиции русской исторической науки 27 . Советское государство, сохранив высокие требования к диссертантам, в отличие от дореволюционного периода обеспечивало всех их государственными стипендиями. Это давало

24 Там же, стр. 126.

25 "Научный работник", 1928, N 8 - 9, стр. 25.

26 См. М. Н. Покровский. О подготовке новых кадров научных работников. "Научный работник", 1927, N 3, стр. 41.

27 Там же, стр. 46.

возможность, не снижая качества научной подготовки, значительно увеличить число тех, кто успешно заканчивал аспирантуру. До революции отсев научных работников, оставленных при кафедре, достигал 66%. В среднем из трех человек, претендовавших на ученое звание, становился преподавателем только один. О том, как Наркомпрос организовал подготовку научных кадров, свидетельствуют следующие цифры: в 1927 г. закончило аспирантуру 40 человек, в 1928-м - более 100 28 .

Огромную работу в области организации науки и подготовки кадров историков- марксистов М. Н. Покровский сочетал с общественно-политической деятельностью, с борьбой против буржуазной историографии. Видные представители буржуазной историографии и в советское время оставались, по существу, проводниками буржуазной идеологии, многие из них стояли на философских позициях Г. Риккерта, разделяли методологические взгляды А. Допша и М. Вебера. В работах ряда авторов доказывалось, что военный коммунизм был уже в первобытном обществе, а в античные времена существовал даже государственный капитализм.

В целях борьбы против буржуазной историографии, за изучение истории на основе ленинского понимания исторического процесса в Москве было учреждено Общество историков-марксистов и его печатный орган - журнал "Историк-марксист" 29 . В 1925 г. в общество входило всего 40 человек - 29 действительных членов и 11 членов- корреспондентов. К 1 января 1929 г. в нем состояло уже 169 действительных членов и 176 членов-корреспондентов. Таким образом, в течение трех лет число членов общества выросло почти в девять раз. В обществе объединились основные марксистские кадры историков тех лет, оно стало воинствующей организацией. Это в значительной мере определялось наличием партийных кадров, которые и придавали ему боевой характер. Из 169 действительных членов общества 136 являлись членами партии, из 176 членов- корреспондентов 133 были коммунистами. Цифры весьма внушительные, свидетельствующие о том, что в обществе были объединены историки-коммунисты. За небольшим исключением это были известные деятели науки. Значительное число членов общества работало в столицах союзных республик и в городах Российской Федерации.

М. Н. Покровский стремился создать в обществе обстановку свободного обмена мнениями, развивать творческие дискуссии, принципиальную критику и самокритику на общих собраниях и на заседаниях секций. Свою речь при основании общества он построил таким образом, что "вызвал огонь на себя": он говорил о недостатках собственных трудов, о неудовлетворенности освещением исторического процесса в своих книгах. Говоря о себе, он отмечал влияние "экономического материализма" на ранние работы, подчеркивая, что "экономический материализм" нельзя считать марксистской интерпретацией истории.

Рост числа членов общества положительно влиял на его работу. В 1925 г. общество заслушало 4 доклада, в 1928 г. обсуждался уже 31 доклад. Доклады касались преимущественно общих методологических вопросов истории. В 1925 г. с ними выступили: П. О. Горин, С. М. Дубровский, С. И. Черномордик. Темы их: "Чем были Советы рабочих депутатов в 1905 году", "Крестьянство в революции 1905 года", "Де-

28 "Научный работник", 1928, N 8 - 9, стр. 31.

29 В проекте Устава задачи общества были сформулированы М. Н. Покровским следующим образом: "Всесоюзное общество историков-марксистов организуется при Коммунистической Академии и осуществляет свою деятельность под ее руководством. Платформой общества является изучение истории на основе марксистско-ленинской теории, активная борьба против всевозможных форм буржуазного исторического мировоззрения, борьба против всяких попыток искажения марксизма и ленинизма, а также разоблачение псевдомарксистских теорий". Архив АН СССР, ф. 377" оп. 1, ед. хр. 12, л. 3.

кабрьское вооруженное восстание". В следующем году с докладами выступали М. Н. Покровский, М. В. Нечкина, С. Л. Урысанович, А. З. Ионисиани и другие. Темы были самые разнообразные: М. Н. Покровский говорил о задачах изучения Октябрьской революции, другие докладчики - о декабристах, об освоении Камчатки, о месте истории в программе школ второй ступени. В 1927 г. доклады делали М. Н. Покровский, М. В. Нечкина, Я. А. Яковлев, М. А. Савельев. А. В. Шестаков и многие другие. Темы их докладов: "Ленин и Октябрьское вооруженное восстание", "Октябрьская революция и Антанта", "Второй Всероссийский съезд Советов". В. К. Никольский выступил на тему "Как появилось христианство в России". Интересна тема доклада М. В. Нечкиной - "Какой нам нужен учебник". В последующие годы количество докладов настолько увеличилось, что их трудно перечислить. Среди докладчиков встречаем новые имена: В. В. Максаков, С. Кривцов, Д. А. Баевский, А. В. Арциховский. Еще разнообразнее стала тематика: "Методы работы В. И. Ленина", "Марксизм и военная история", "История и современность", "Марксистское понимание социологии", "Архивы и их роль в деле изучения истории пролетариата", "Крестьянские восстания на Украине и в Крыму", "Капитализм в Туркестане" 30 .

Вначале, когда Общество историков-марксистов было еще совсем малочисленным, говорить о какой-либо массовой работе, о влиянии на научные учреждения не приходилось. Но коллектив, группировавшийся вокруг М. Н. Покровского, своей борьбой за ленинское понимание исторического процесса, разработкой слабо освещенных в марксистской историографии проблем привлекал все более серьезное внимание историков. Постепенно общество превратилось в мощную организацию. Большую роль в его деятельности сыграл журнал "Историк-марксист", ставший весьма популярным. На собраниях общества, на заседаниях его секций обсуждались доклады по кардинальным проблемам истории, подвергались критике отдельные работы историков. Деятельность общества в значительной степени помогла партии нанести окончательный удар буржуазной историографии.

Первая всесоюзная конференция историков-марксистов (декабрь 1928 - январь 1929 г.) воочию показала, что в СССР ведется глубокая научно-исследовательская работа по важнейшим проблемам исторической науки. Конференция поставила вопрос о необходимости изучения истории советского рабочего класса. Уже во второй половине 20-х годов советская историческая наука отмечала свои первые успехи; книжный рынок пополнялся все новыми и новыми исследованиями историков, стоявших на марксистско- ленинских позициях. Но наряду с такими работами продолжали выходить труды буржуазных историков, нередко враждебно настроенных по отношению к Советской власти. Правда, их книги внешне казались безобидными, авторы лишь заявляли, что они принимают марксизм с оговорками, или выражали непонимание марксистской интерпретации истории по отдельным проблемам. В этих условиях перед Обществом историков-марксистов вплотную встал вопрос об организации силами его членов систематической, серьезной научно-исследовательской работы. Для историка-марксиста требовалось особенно глубокое знание фактического материала, овладение в совершенстве техникой исторических исследований. Вместе с тем общество развернуло работу в области популяризации исторических знаний. Первым шагом в этом направлении являлась подготовка популярных "Книг для чтения" по отечественной и всеобщей истории и истории партии. Большая работа велась в секциях по истории коммунистической партии, истории Западной Европы и Америки, социалистических идей, методо-

30 Список докладов, зачитанных в Обществе историков-марксистов. Архив АН СССР, ф. 377, оп. 1, ед. хр. 69, лл. 1 - 3.

логии истории. Помимо секций для решения определенных задач, создавались комиссии. Секция по истории партии оформилась в 1928 году. Ее первоочередным делом стала подготовка "Книги для чтения" по истории ВКП(б) в пяти томах, рассчитанных на студентов и преподавателей. Секция по истории России приступила к изданию "Книги для чтения по истории России" в пяти томах под общей редакцией М. Н. Покровского. "Книгу для чтения по истории Запада" в четырех томах готовила секция истории Западной Европы. Секция методологии ставила своей задачей разработку основных проблем марксистской социологии. На ее заседании обсуждался доклад "Сущность социологии". Секция издала ряд работ, характеризовавших состояние социологии, в частности сборник "Современные буржуазные и антимарксистские течения в исторической науке". Комиссия по истории вооруженных восстаний и революционных войн, кроме основных проблем истории вооруженных восстаний, включила в свой план разработку актуальных проблем рабочего движения того времени, таких, как восстание спартаковцев в Германии, восстание в Болгарии в 1923 г., Гамбургское восстание 1923 г. и др. Члены общества, объединившиеся в эту комиссию, под руководством Н. И. Подвойского вели коллективную разработку проблем, привлекая лучших историков-специалистов, как гражданских, так и военных. Комиссия по истории пролетариата группировала историков рабочего движения. Готовились монографии, посвященные боевому пути различных отрядов рабочего класса, истории фабрик и заводов. Работа Общества историков- марксистов велась исключительно на общественных началах. Были созданы отделения общества в ряде городов СССР, на Украине, в Закавказье, в Белоруссии. Общество оказывало большую помощь периферийным отделениям, научно-исследовательским учреждениям, созданным в ряде союзных республик. В начале 30-х годов общество поставило вопрос о создании истории народов СССР. По заданию М. Н. Покровского секция истории народов СССР разработала записку "Об истории народов СССР", где обосновывалась необходимость комплексного изучения истории всех народов Советского Союза. Советская историография достигла такого уровня, что эта задача стала вполне реальной 31 .

М. Н. Покровский вместе с другими соратниками В. И. Ленина, борцами за победу Октябрьской революции, видными государственными и общественными деятелями, принимавшими активное участие в работе Общества историков-марксистов, нацеливал советских историков на разработку актуальных проблем истории, помогал широким кругам историков в овладении техникой исторического исследования.

В 1928 г. М. Н. Покровский находился в зените своей научной и общественно- политической деятельности. Его 60-летие - 29 августа - совпало с несомненными успехами советской исторической науки. В этом же году состоялись выборы новых академиков в Академию наук СССР. Первым в списке, опубликованном в газетах, значилось имя М. Н. Покровского. В своем письме в ЦИК СССР в связи с избранием его в Академию наук М. Н. Покровский писал о высоких требованиях, которые должны предъявляться к кандидатам в академики. "Что требуется от кандидата?" - спрашивал он. И отвечал: "1) чтобы он внес в науку нечто свое, оригинальное, а не был просто начетчиком и компилятором чужих мыслей, 2) чтобы это оригинальное было признано, а это выражается а) в наличности большого числа учеников - образовании школы; б) в признании мирового значения работы, - а это выражается в переводах трудов данного автора на иностранные языки" 32 . Под школой

31 Архив АН СССР, ф. 377, оп. 1, ед. хр. 488, лл. 1 - 4. Докладная записка М. Н. Покровскому секретаря секции истории народов СССР И. Кузнецова от 18 января 1931 года.

32 ЦПА ИМЛ, ф. 147, оп. 1, ед. хр. 33, л. 80.

М. Н. Покровский понимал прежде всего наличие большой группы учеников- последователей, призванных нести в будущем эстафету исторической науки. Он мечтал о том времени, когда в состав Академии наук СССР будут входить крупнейшие ученые- марксисты, имеющие свои, марксистско-ленинские школы во всех областях науки.

Научно-педагогическая и общественно-политическая деятельность М. Н. Покровского увенчалась созданием исторической школы, получившей имя ее руководителя. Школой Покровского в 20-х годах стали называть группу профессиональных историков, его учеников и последователей, поставивших перед собой цель разработки с марксистско- ленинских позиций проблем отечественной и всемирной истории. Следует отметить, что задачу создания новой школы ученых-марксистов перед М. Н. Покровским поставил В. И. Ленин. Хорошо зная М. Н. Покровского, он даже в самые трудные моменты мировоззренческих зигзагов последнего твердо верил в то, что способности и талант ученого будут использованы в интересах революции. В. И. Ленин считал, что книгу М. Н. Покровского "Русская история в самом сжатом очерке" нужно использовать в качестве учебника. Вместе с тем он поручил ему подготовить на смену старой, буржуазной профессуре специалистов из среды талантливой молодежи, прошедшей школу революции и гражданской войны. Об этом задании Владимира Ильича М. Н. Покровский помнил всю жизнь.

Огромный круг служебных обязанностей и общественных поручений, естественно, затруднял для М. Н. Покровского ведение научных исследований 33 . К тому же здоровье его резко ухудшилось, и возмож-

33 В Центральном партийном архиве хранится письмо М. Н. Покровского (без даты), относящееся, по-видимому, к последним годам его жизни. Он отвечает на вопрос Отдела пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) о своих основных должностях и поручениях. Приводим этот документ с небольшими сокращениями: "В Отдел агитации и пропаганды ЦК ВКП(б). Тов. А. И. Криницкому. Уважаемый Александр Иванович, согласно нашему разговору сообщаю Вам список занимаемых мною должностей и мои соображения о возможной "разгрузке"... Группирую сведения по тем центральным учреждениям, по которым распределяется моя работа: НКпрос, ЦИК СССР, ВЦИК. Я называю только должности, связанные с какой бы то ни было постоянной работой, и опускаю "звания", ни к чему или почти ни к чему не обязывающие. Так, я состою членом Центрального совета ВНО, где не был ни разу, членом совета Музея Революции, где был один раз, членом Комиссии по изданию сочинений Л. Толстого, которая почти не собирается, и т. п. В этом порядке я не называю и должности замнаркомпроса, ибо это тоже "звание": А. В. Луначарского, в случае его отсутствия, замещает В. Н. Яковлева, она же представляет НКпрос в СНК РСФСР, я же лишь очень изредка председательствую в коллегии, где мне приходится бывать и по другим моим должностям. Зато я отмечаю председательство в комиссии по юбилею Чернышевского, так как с этим связана кое-какая дополнительная нагрузка (организация собрания сочинений, сношения с Музеем им. Чернышевского и др. учреждениями и т. д.). Даю сначала список, потом соображения о разгрузке.

I. Наркомпрос: 1) председатель ГУСа; 2) председатель научно-политической секции ГУСа; 3) председатель подсекции ВУЗов той же секции; 4) председатель Комиссии по подготовке научных работников; 5) председатель Президиума РАНИОНа (ассоциации 12 институтов обществоведения).

II. ЦИК СССР: 6) член Комитета по заведованию учеными и учебными учреждениями при ЦИК; 7) ректор Института Красной Профессуры (переходит во ВЦИК с будущего бюджетного года); 8) председатель Президиума Коммунистической Академии; 9) председатель секции истории революционного движения при этой академии; 10) председатель Общества историков-марксистов, там же; 11) член редакции "Вестника Коммунистической Академии" и журнала "Историк-марксист"; 12) член президиума Большой Советской Энциклопедии, отвечающий за политическое направление этого издания; 13) главный редактор всего отдела обществоведения БСЭ; 14) редактор отдела русской истории, там же; 15) председатель комиссии по юбилею Чернышевского; 16) член комиссии по 10-летию Октябрьской революции.

III. ВЦИК: 17) заведующий Центрархивом РСФСР.

IV. Преподавательская нагрузка: 18) 2 семинария в ИКП; 19) 1 семинарий в РАНИОН; кроме того, 20) быть может, еще числюсь членом редакции "Под знаменем марксизма", хотя послал отставку в отдел печати уже давно. Итого: 19 или 20 функций, связанных в той или другой мере с действительной работой. Абсолютно забронированными приходится считать всю преподавательскую работу и всю работу по

ности для чтения ограничились четырьмя часами 34 . Однако ученый-коммунист оставался в строю. Он продолжал совершенствовать свою историческую концепцию на основе ленинского понимания исторического процесса, в целом правильно воспринимал критические замечания, прежде всего со стороны своих учеников - советских историков- марксистов. Из того факта, что М. Н. Покровский внимательно прислушивался к критике, исходившей от его товарищей, отказывался от своих неверных положений и исправлял теоретические ошибки, вовсе не следует, однако, что он вообще легко менял точку зрения. То, в чем он был убежден, он отстаивал со всей твердостью. Когда Е. М. Ярославский пытался уговорить его не критиковать ошибки И. Теодоровича в освещении истории народничества в России, "не калечить старого большевика", он получил вежливый, но решительный отказ. "Дорогой товарищ Емельян, - писал М. Н. Покровский 27 февраля 1930 г. - Тов. Теодоровича никто не калечит... Если Вы считаете оценку Теодоровича, как близкого, теоретически, к народникам автора, неправильной (о правом уклоне в проекте резолюции, принятой только за основу, - не сказано), можно поставить этот вопрос перед ЦК. Но если я вздумаю "зажать самокритику" своим личным авторитетом, то из этого, уверяю Вас, дорогой

Коммунистической Академии, по фактической "незаменимости" так, по крайней мере, до сих пор считали. Буду очень рад, если точка зрения в этом вопросе изменилась. Далее, "незаменимым" меня считает НКпрое по ГУСу (у них нет "имени", а оное необходимо, ибо ГУС вершит судьбы всей профессуры, и поставить во главе этой машины лицо, не обладающее достаточным авторитетом в глазах академических кругов, трудно) и весьма также трудно заменить меня по Центрархиву (необходимо сочетание той же академической компетентности с положением старого партийца), в силу политического значения архивов, хранящих в себе много всяких секретов, иной раз довольно актуальных.

По странному недоразумению считают меня "незаменимым", в качестве ректора Института красной профессуры, тогда как я там не только не "незаменим", а просто плохой ректор: ни администратор, ни политический руководитель. На последней функции там, безусловно, необходим член ЦК - слишком крупное и сложное учреждение для меньшего партийного калибра... Весьма условна также моя "незаменимость" в качестве председателя научно-политической секции ГУСа, хотя НКпрос и ее поддерживает... Наконец, к разряду условных "незаменимостей" относится Большая Советская Энциклопедия. Я понимаю, что вовсе без меня такое предприятие обойтись не может, но если добросовестно исполнять все, что там на меня взвалено, не хватит трех недель в неделю. Я очень просил Политбюро освободить меня хотя бы от политической ответственности, вынуждающей меня читать 50% всех статей. Тов. Кнорин задержал мою просьбу. Возобновляю ее теперь, присоединяя к ней просьбу освободить меня от заведования общественным отделом в целом. Это отлично может сделать Н. Л. Мещеряков, ныне имеющий в Энциклопедии свою основную работу. Тогда у меня останется: 1) участие в президиуме и 2) руководство отделом русской истории; от этого я не отказываюсь. По связи с Коммунистической Академией мне придется остаться в ученом комитете при ЦИК. Теперь идут функции, где я безо всякого сомнения заменим: 1) Подсекция ВУЗов научно-политической секции... 2) Комиссия по подготовке научных работников... так как комиссия при ГУСе, то, как председатель последнего, общее руководство я сохраню за собой. 3) Председательство РАНИОН... Итак, предел моих мечтаний: в НКпросе остаться только председателем ГУСа, вне НКпроса сохранить только заведование Центрархивом (которое берет у меня 4 часа в неделю, ибо всю организационную работу ведут мои заместители г. т. Адоратский и Максаков, как основную работу иметь в Коммунистической Академии, Большую Советскую Энциклопедию сократить до минимума, от (журнала) "Под знаменем" и прочее освободить совсем. С коммунистическим приветом: М. Покровский" (ЦПА ИМЛ, ф. 147, оп. 1, ед. хр. 37, лл. 1 - 7, автограф).

34 Академик И. И. Минц передал автору этих строк ряд документов М. Н. Покровского из своего личного архива. Среди них - письмо преподавателей и слушателей ИКП. Встревоженные ухудшением здоровья М. Н. Покровского, они просили его: "Нам кажется, что сейчас, когда острый организационный период закончился, когда часть работы можно переносить на плечи ряда учеников, Вами подготовленных, Вы должны организовать свою работу так, чтобы, по крайней мере, 3 дня в неделю были целиком в Вашем распоряжении для отдыха и теоретической работы. И Наркомпрос, и Комакадемия, и Центрархив, и, тем более, Институт Красной Профессуры охотно пойдут Вам навстречу, приурочив свои заседания либо к началу, либо к концу недели применительно к тем трем дням, какие Вы оставите для себя".

товарищ Емельян, ничего не получится, кроме потери мною этого авторитета" 35 .

Требуя обнажения принципиальных позиций в научных спорах, М. Н. Покровский вместе с тем считал недопустимыми нетоварищеские методы дискуссии: необоснованные обвинения, наклеивание ярлыков, одинаковое отношение к политическим врагам и ученым, лишь совершившим ошибки в разработке вопросов. В 1931 г. на Президиуме Комакадемии обсуждалась резолюция "О положении и задачах на фронте истории Запада". В проекте этого документа выражался одинаковый подход к Зиновьеву, извращавшему историю германской социал-демократии в угоду оппортунизму, и к таким видным советским ученым, как В. П. Волгин, Н. М. Лукин, Ф. А. Ротштейн, допустившим известные ошибки. Считая этот проект в ряде мест неудовлетворительным, М. Н. Покровский 16 июля обратился со следующим письмом в Президиум Коммунистической Академии: "Ознакомившись с проектом резолюции Президиума по дискуссии на западноисторическом фронте, я всецело присоединяюсь к положительной части этого проекта: задания западным историкам 36 поставлены совершенно правильно и как нельзя быть более вовремя. Но я должен самым решительным образом протестовать против критической части проекта: ибо там возводятся на всем известных и занимающих руководящие теоретические посты старых товарищей чудовищные теоретические обвинения без малейшей попытки эти обвинения обосновать. Так, тт. Ротштейн и Волгин объявляются немарксистами (прямо этого не сказано, но смысл именно этот). Что же, Комакадемия (ведь это проект резолюции Президиума) будет добиваться снятия Волгина с поста непременного секретаря Академии наук и удаления Ротштейна из редакции БСЭ? А если такие практические шаги не имеются в виду, то с какой же стати бросаться столь тяжкими обвинениями, ничем, повторяю, этих обвинений не обосновывая? Или относительно т. Н. М. Лукина сказано, что он понимает империализм не по Ленину, а по Гильфердингу. Очень, конечно, приятно узнать, что моя старая мысль о коренном расхождении меньшевистской формулы Гильфердинга и большевистского определения империализма Лениным стала общим достоянием. Но в этой связи приобретает громадное значение вопрос, когда делал эту ошибку т. Лукин? Ибо семь-восемь лет назад так думало подавляющее большинство товарищей - берусь привести цитаты, в случае надобности, из самых авторитетных органов. Вот если Н. М. [Лукин] и теперь так думает - это плохо. Раз мы приводим конкретные личности ошибающихся, мы обязаны дать и совершенно точную, конкретную характеристику совершенных ими ошибок. Это, разумеется, сделает резолюцию более грузной - но такой исход можно и нужно было предвидеть с самого начала..." 37 . Это письмо помогло Президиуму Комакадемии занять правильную позицию по отношению к известным советским историкам.

37 Архив АН СССР, ф. 377, оп. 1, ед. хр. 261, лл. 20, 20 об.

рик не может обойтись без исследования архивных источников. В эмиграции, работая над капитальными книгами по истории России и истории русской культуры, М. Н. Покровский высказывал сожаление, что он не имеет возможности использовать огромные документальные материалы, которые находятся в архивных хранилищах на его родине. После революции по мере сил и наличия времени М. Н. Покровский работал в архивах, участвовал в публикации многочисленных архивных фондов.

М. Н. Покровский был крупным знатоком документов прошлого. Нередко за консультацией к нему обращались представители различных научных и государственных (учреждений. Он был одним из тех, кто консультировал содержание справочного аппарата к Собранию сочинений В. И. Ленина. Вот несколько примеров. В начале 20-х годов к М. Н. Покровскому обратился А. В. Луначарский с просьбой помочь установить дату одного из неизвестных писем А. Н. Радищева. Ознакомившись с документом, М. Н. Покровский писал А. В. Луначарскому: "В грубых чертах приурочить это письмо Радищева можно без всяких длительных изысканий. Радищев был возвращен из Сибири в 1796 году Павлом I и поселен в том же самом сельце Немцове, Калужской губернии, которое обозначено на его письме как адрес отправителя. Не вызывает сомнения и самое письмо со стороны содержания: это обычное "прошение на высочайшее имя" о разрешении приехать в Петербург. Прошение, помеченное 21 декабря 1800 года, обращено, очевидно, к тому же Павлу I, который был убит лишь четыре месяца спустя. Успеха прошение по всем данным не имело, ибо Радищев попал в Петербург только при Александре I. Для более детального выяснения обстановки прошения лучше всего обратиться к автору последнего по времени исследования Радищева Семенникову; это можно сделать через Центроархив. Как прикажете поступить с самим документом, представляющим, несомненно, ценнейший автограф? Если Вы ничего не имеете против, я передал бы его в Историко- революционный музей, где я буду завтра, в четверг" 38 .

Как исследователя, много и кропотливо работавшего над архивными документами, М. Н. Покровского характеризует переписка с наркомом иностранных дел Г. В. Чичериным по поводу одной из публикаций в журнале "Красный архив": "В заключение несколько слов по поводу опубликованного в "Красном архиве" и не понятого Вашим сотрудником документа. Ваш информатор, очевидно, обратил внимание только на даты и не прочел текста. А там черным по белому написано рукой самого Сазонова, что "прилагаемые две заметки" вручены были ему германским послом "вскоре по возвращении моем (Сазонова) из Потсдама" - а доклад посвящен Потсдамскому свиданию. Таким образом, для каждого читающего, а не только просматривающего документы из этой записки Сазонова, напечатанной нами с полной точностью, ясно, что приложения не современны докладу (и вовсе не обязательно, чтобы они были современны друг другу) - а соединены они с ним в одно целое самим Сазоновым, ввиду их внутренней связи" 39 .

38 ЦПА ИМЛ, ф. 147, оп. 1, ед. хр. 36, л. 73. Машинописная копия.

39 Там же, лл. 69, 70. Рукопись.

телом в этот методологический доклад, при том они уже вросли в мое сознание, и я не могу не считаться с этими документами, не исходить из них, не говорить о них" 40 . Далее М. Н. Покровский поведал аудитории, как он был вынужден отказаться от ряда положений доклада, так как вновь найденные документы противоречили заранее подготовленному им тексту.

Многим своим ученикам М. Н. Покровский привил навыки работы в архивах, возбудил вкус к исследовательской деятельности. Он считал, что без глубокого изучения вопроса, без его серьезного монографического исследования нельзя написать совершенный обобщающий научный труд. М. Н. Покровский первым поставил вопрос о необходимости создания коллективных трудов по истории нашей Родины. "Дальнейшие шаги по пути создания научной истории великой русской революции мыслимы, конечно, только как коллективная работа" 41 , - писал он. По его мнению, история Советской страны должна освещаться как история всех народов Советского Союза, а не одних только русских.

Благодаря огромной научно-теоретической, педагогической и организаторской деятельности М. Н. Покровского были выращены кадры новых, советских историков, твердо стоявших на идейно-теоретической базе марксизма-ленинизма. На ленинские позиции перешли и лучшие кадры старых, буржуазных историков. Критикуя идейные взгляды старых профессоров, М. Н. Покровский вместе с тем внимательно относился к ним, помогал им овладеть марксистско-ленинской методологией. Организатор и руководитель марксистской исторической школы советских историков, основным содержанием которой было овладение ленинской концепцией исторического процесса, М. Н. Покровский совершенствовался и сам как ученый по мере развития советской историографии. Ошибки М. Н. Покровского в освещении ряда исторических проблем преодолевались им в процессе становления советской историографии; к тому же они не могут повлиять на общую оценку организаторской деятельности М. Н. Покровского, имевшей огромное значение для развития общественных наук в нашей стране.

. Google . Yandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

О. Д. СОКОЛОВ, М. Н.. Дата обновления: 17.11.2016. URL: https://сайт/m/articles/view/М-Н-ПОКРОВСКИЙ-ВЫДАЮЩИЙСЯ-ОРГАНИЗАТОР-НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ-РАБОТЫ-В-СССР (дата обращения: 12.06.2019).

Историк, государственный и политический деятель.

Окончил историко-филологический факультет Московского университета (1891). В 1890-е годы работал в Московском педагогическом обществе, преподавал на высших женских курсах. В 1905 году вступил в РСДРП (б). Член Большевистского центра (1907). В 1909-1917 годах в эмиграции.

После стал лидером советских историков. Заместитель наркома просвещения РСФСР (1918-1932), председатель президиума Социалистической (Коммунистической) академии, ректор , председатель Общества историков-марксистов, заведующим Центрархивом РСФСР и СССР. Академик АН СССР (1929).

Трудам Покровского свойственна концентрация на социально-экономических аспектах исторического процесса. На ранних этапах научного творчества он относил себя к приверженцам т.н. «экономического материализма». Впоследствии, под влиянием марксизма, он перешел к критике данного течения. В брошюре «Экономический материализм» (1906) он отстаивал мнение, что нельзя односторонне объяснить развитие общества лишь сквозь призму экономики. Не меньшее значение имеет классовая борьба.

Крупнейшим дореволюционным трудом Покровского была пятитомная «Русская история с древнейших времен» (1910-1913). В 1920-е годы в работах историка рельефно проявляется их политическая заостренность и нацеленность на борьбу с идеологическими противниками. Историческая концепция Покровского получила официальную поддержку со стороны советской власти. В качестве популярного пособия по истории им публикуется «Русская история в самом сжатом очерке» (1920-1923).

В указанных трудах он обосновывал теорию торгового капитализма (капитала), сутью которой было утверждение, что основное влияние на русскую историю оказывает борьба торгового и промышленного капиталов. С его точки зрения, на протяжении большей части русской истории государство обслуживало интересы торгового капитализма. «В мономаховой шапке ходил по русской земле именно торговый капитал, для которого помещики и дворянство были только агентами, были его аппаратом».

Оценивая общий ход истории экономического развития России, историк приходил к выводу, что, несмотря на отдельные достижения, русская экономика носила «полуколониальный» характер, служа поставщиком сырья и рынком сбыта для ведущих западных держав.

В конце жизни историк пересмотрел многие положения своей концепции. Наиболее отчетливо это проявилось в статье «О русском феодализме, происхождении и характере абсолютизма в России» (1931). В ней он писал, что «безграмотным является выражение «торговый капитализм»: капитализм есть система производства, а торговый капитал ничего не производит». Теперь он утверждал, что в основе эволюции общества лежит производство, а не обмен.

В 1930-е годы, уже после смерти историка, его идеи в связи с изменением идеологической ситуации в СССР подверглись официальному осуждению и были признаны антимарксистскими. Резкая критика работ Покровского прозвучала в сборниках «Против антиисторической концепции М.Н. Покровского» (1939) и «Против антимарксисткой концепции М.Н. Покровского» (1940).

Сочинения:

Русская история с древнейших времен. Т. 1-5. М., 1910-1913;

Русская история в самом сжатом очерке. М., 1920-1923;

Марксизм и особенности развития России. Сб. ст. Л., 1925;

Историческая наука и борьба классов. (Историографические очерки, критические статьи и заметки). Вып. 1-2. М.-Л., 1933;

Избранные произведения. Кн. 1-4. М., 1965-1967.

Страна Российская империя Российская империя ,
РСФСР (1917-1922) ,
СССР СССР

Михаи́л Миха́йлович Покро́вский (1868/ , Тула - , Казань) - российский и советский филолог-классик , лингвист и литературовед . Профессор Московского университета (с 1899 ), академик АН СССР (с 1929, чл-корр. с 1917), создатель (совместно с С. И. Соболевским) и первый заведующий кафедрой классической филологии в МИФЛИ .

Биография

Родился, согласно данным копии метрической записи и аттестата зрелости 21 декабря 1868 (2 января 1869 ) года, но в автобиографии (1937) и анкете (1937) сам Покровский указывал не 21 декабря, а 24 декабря 1868 года. Его отец был священником.

В 1895 году Покровский защитил диссертацию на тему «Семасиологические исследования в области древних языков» и в феврале 1896 года был утверждён в звании магистра римской словесности. В конце 1898 года в Москве была напечатан его докторская диссертация «Материалы для исторической грамматики латинского языка», после защиты которой в апреле 1899 года, М. М. Покровский был удостоен степени доктора и назначен экстраординарным профессором Московского университета, а в 1901 году - ординарным профессором . Преподавал в Московском университете до 1930 года.

В 1917 году избран членом-корреспондентом, а в 1929 году - действительным членом Академии Наук.

С упразднением историко-филологического факультета М. М. Покровский оставался профессором Московского университета на этнолого-лингвистическом факультете. В течение шести лет (1923-1930) он руководил работами античной секции РАНИОН в качестве её председателя.

В 1934 году Покровский принял участие в организации классического отделения в МИФЛИ ; до 1939 года он заведовал в нём кафедрой классической филологии.

Могила М. Покровского

С началом Великой Отечественной войны был эвакуирован в Казань , где скончался 10 августа 1942 года. Похоронен на Арском кладбище .

Видео по теме

Личная библиотека

Некоторые работы

Лингвистические заметки по латинской грамматике (Филологический вестник, 1891)
Звательная форма в латинском языке (Филологический вестник, 1891)

Этюды по «

История жизни и творчества Михаила Николаевича Покровского, на наш взгляд, - одна из наиболее поучительных историй, которая вполне может выступить яркой иллюстрацией к теме человека «на переломе истории», человека, отказавшегося от прошлого, так до конца и не вписавшегося в реалии настоящего, не принятого и категорически отвергнутого будущим.

М.Н.Покровский

Как историк и специалист М.Н.Покровский сформировался под влиянием «московской исторической школы», был учеником таких столпов отечественной исторической науки, как Ключевский и Виноградов. Но вдруг – «легальный марксист», а затем – друг и соратник Богданова, Луначарского, Троцкого, активный участник октябрьского переворота 1917 года, советский государственный деятель, один из инициаторов «дела Платонова-Тарле» («дела академиков»), ратовавший за уничтожение не только старой профессуры, но и даже школьного курса русской истории. В какой-то степени профессору, а затем и академику М.Н.Покровскому удалось обмануть свою личную судьбу: своевременная смерть избавила его от катка сталинских репрессий, физически уничтожившего всех его учеников и соратников. Вчерашние почитатели (и историки, и политики) сразу после кончины в одночасье прокляли недавнего кумира, усмотрев в его исторических взглядах, которые на тот момент составляли теоретическую основу советской исторической науки, «извращение марксизма» и уклонение от генеральной линии партии.

И с тех пор в отечественной историографии постоянно наблюдается то периодическое усиление, то полное ослабление интереса к личности, трудам и заслугам М.Н.Покровского. Возвращение этого интереса на протяжении всей второй половины ХХ века было связано исключительно с переменами в государственной идеологии.

С середины 1920-х до середины 1930-х годов Покровского считали, по выражению А.В. Луначарского, «обворожительным героем революции». За ним признавались достижения в первом преломлении русского исторического процесса на основе марксистской методологии, в сфере организации науки нового типа, активном воспитании первого поколения учёных-марксистов. Таковым М.Н. Покровский был охарактеризован в статьях А.В. Луначарского, Н.И. Бухарина, Н.К. Крупской, В.Д. Бонч-Бруевича.

Затем, в 1930-е годы, наступает период критики научных построений М.Н. Покровского в связи с их несоответствием марксисткой, ленинской, а главное – сталинской - интерпретации исторического процесса. Активная стадия критики, поддерживаемая и инспирируемая партийными органами, началась ещё при жизни историка и продолжилась после его смерти. В 1934 году вышло знаменитое Постановление Совнаркома и ЦК ВКП (б) о преподавании гражданской истории в школе. Школа Покровского, не вписавшись в очередной идеологический поворот, критиковалась теперь не столько научными, сколько партийными кругами, причём – без права ответа на критику. Апогеем критических нападок стал выход двух сборников: «Против исторической концепции М.Н. Покровского» (1937) и «Против антимарксистской концепции М.Н. Покровского» (1940). Труды историка были названы «базой для вредительства со стороны врагов народа, разоблачённых органами НКВД, троцкистско-бухаринских наймитов фашизма, вредителей, шпионов и террористов, ловко маскировавшихся при помощи вредных антиленинских концепций М.Н.Покровского». Начались репрессии основных представителей школы Покровского. В результате единственным корифеем и основоположником советской исторической науки был признан товарищ Сталин. Практически до начала 1960-х годов («хрущёвской оттепели») наступил период забвения имени и основных трудов М.Н. Покровского.

После ХХ и ХХII съездов обозначился так называемый «период реабилитации» идей первого советского историка в статьях С.М. Дубровского, Е.А. Луцкого, Л.В. Черепнина. В 1966 году реабилитировано его научное наследие - выпущен четырёхтомник исторических трудов. В 1970-х годы были написаны две монографии о М.Н. Покровском. Отличительной особенностью этих работ стало разведение политических и научных взглядов историка, признание ряда заблуждений методологического плана. Авторы, безусловно, понимали архаизм и неприемлемость для современного им состояния советской науки многих построений Покровского. В конце 1970-х годов его работы представляли интерес лишь в качестве материала для истории науки. Но при этом разбор научных взглядов М.Н. Покровского был лишён агрессивности по отношению к самому историку. Единичные отмечаемые недостатки в его политической деятельности, скорее, оттеняли безусловно положительную роль М.Н. Покровского в становлении советской исторической науки.

В перестроечный период произошёл новый всплеск интереса к Покровскому, но возможность использования его построений в «служении делу обновления советского общества и возрождения ленинской концепции социализма» вскоре себя исчерпала. После крушения советской системы и постперестроечных разоблачений на Покровского обрушился целый поток разного рода обвинений и проклятий. Уже в конце 1990-х годов он был представлен отечественной историографией как этакий наделённый властью самодур от науки, едва ли не единственный инициатор «академического дела» 1929 года, гонитель «старых» научных кадров, виновник гибели С.Ф. Платонова и других видных российских историков, фальсификатор отечественной истории, сокрывший от исследователей большую часть государственного архивного фонда.

Далеко не все эти обвинения справедливы, но в последние годы имя М.Н.Покровского, как и в 1930-е, вновь предано почти полному забвению. Его идеи более не представляют интереса ни для историков политических учений, ни для историков исторической науки.

На наш взгляд, к М.Н.Покровскому как к историку и политику стоит относиться именно как к человеку «на переломе» исторических событий, который пытался выстраивать и отчасти подстраивать свою систему взглядов под очаровавшую всех идею о том, «как всё поделить». И пока современное научное сообщество не откажется от резкого деления всех уже ставших историей персонажей на «наших» и «ненаших», «хороших» и «плохих», «красных» и «белых» - объективной оценки деятельности академика М.Н.Покровского и его школы в отечественной историографии ждать не приходится.

Биография М.Н.Покровского

Ранние годы

Михаил Николаевич Покровский родился 17 (29) августа 1868 года в Москве, в состоятельной семье статского советника, помощника управляющего Московской складской таможни. Семейство было дворянским, но в нём, по словам М.Н.Покровского, отрицались традиционные консервативные порядки, существовала благоприятная для вольнодумства атмосфера, процветало критическое отношение к царскому режиму и церкви. С детства будущий историк слышал множество «всевозможнейших рассказов о злоупотреблениях администрации, о мало поучительной жизни высших сановников и царской фамилии». Один из его двоюродных братьев, студент Санкт-Петербургской духовной академии, убедительно доказал подростку, что «бога нет и быть не может».

В 1887 году М.Н.Покровский окончил с золотой медалью Вторую Московскую гимназию. После окончания гимназии поступил на историко-филологический факультет Московского университета. По его собственному признанию, он «в университете … кроме истории очень много занимался философией и очень мало политической экономией, Маркса знал только понаслышке». Уже студентом Покровский самостоятельно выработал себе материалистическое историческое мировоззрение, но не диалектическое, т.е. без революции и борьбы классов.

После окончания курса М.Н. Покровский был оставлен в Московском университете для подготовки к профессорскому званию сразу по двум специальностям: русской и всеобщей истории. Яркие, во многом характерные зарисовки облика Покровского этого периода оставили известные русские историки П.Н. Милюков и А.А. Кизеветтер, вместе работавшие с ним в семинарах Ключевского и Виноградова.

А.А. Кизеветтер о Покровском:

П.Н. Милюков:

Пожалуй, П.Н.Милюков был прав. «Подающий надежды» Покровский выдержал магистерские экзамены (основной - у самого В.О.Ключевского) и получил звание приват-доцента, но им не воспользовался и в состав приват-доцентуры не вступил.

Не сумев воплотить свои амбиции в стенах университета, Покровский полностью переключился на просветительскую и общественную деятельность. Более, чем занятия наукой, его привлекала перспектива оттачивать своё ораторское искусство на неискушённых слушательницах Педагогических женских курсов, в Обществе воспитательниц и учительниц, а также деятельность в Комиссии по организации домашнего чтения и Московском педагогическом обществе. В 1890-е годы Покровский написал восемь популярных статей в «Книгу для чтения по истории средних веков» под редакцией Виноградова. С 1892 года сотрудничал в журнале «Русская мысль», публикуя в нём рецензии на исторические книги, которые писали его более талантливые и трудолюбивые коллеги.

Эволюция взглядов

Политические взгляды М.Н. Покровского претерпели в течение полутора десятилетий после окончания университета значительные изменения. В начале 1890-х годов, скорее всего, он не выходил за рамки общей буржуазной оппозиционности по отношению к самодержавному строю.

Однако с 1896 года Покровский серьёзно углубился в изучение творчества основоположников и интерпретаторов марксизма. К марксизму впервые он обратился в форме «легального марксизма», распространяемого М.И. Туган-Барановским, П.Б. Струве, С. Н. Булгаковым и другими интеллигентами-либералами. Такая интерпретация марксизма нашла отображение в первых исторических трудах М.Н. Покровского: «Отражение экономического быта в „Русской Правде“» (1898), «Хозяйственное бытие Западной Европы в конце средних веков» (1899) и «Местное самоуправление в Древней Руси» (1903), а также в первом фундаментальном сочинении «Русская история с древнейших времен до смутного времени» (1896-1899), которое вполне могло стать основой магистерской диссертации учёного.

Но диссертация Покровского так и не была защищена по политическим причинам - его взгляды становились всё более радикальными (по сведениям охранки, он «общался с лицами, политически неблагонадёжными»). В материалах своих просветительских лекций Покровский неоднократно использовал нелегальные революционные издания, чем вызвал нарекания со стороны Совета учебного округа. В результате, осенью 1902 года попечитель Московского учебного округа запретил Покровскому преподавать в учебных заведениях.

И бывший преподаватель полностью ушёл в политику. Примкнув к «легальным марксистам», он был привлечён к работе возглавлявшейся П.Н. Милюковым Комиссии по организации домашнего чтения, а затем - к левому крылу буржуазно-либеральной политической организации «Союз освобождения». В 1903-1904 годы Покровский проявил себя как активный участник земского либерального движения. При этом его политические взгляды были близки к взглядам конституционных демократов. В начале 1905 года вместе с будущими кадетами Покровский участвовал в издании сборника «Конституционное государство», вышедшем в Санкт-Петербурге, а также в ряде совещаний, посвящённых образованию кадетской партии и в прениях по её программе.

Однако, на рубеже 1904-1905 годов в его мировоззрении зреет явный перелом, вызванный резким «полевением» взглядов. Возможно, это было связано с тем, что Покровский весьма тесно общался с представителями рабочего класса, когда читал лекции по истории России на ежедневных вечерних рабочих курсах при заводе Карла Тиля в Замоскворечье. Возможно, определяющее влияние на историка оказали социал-демократы (А. А. Богданов, А. В. Луначарский, И.И. Скворцов-Степанов), сплотившиеся около журнала «Правда», в котором с 1904 года Покровский печатал свои научно-популярные статьи.

Резкое «полевение» Покровского вызывало удивление и у тех, кто знал его по университету и по кадетскому движению. Критическая рецензия учёного на первую часть «Курса русской истории» (1904) В. О. Ключевского была негативно встречена бывшими сокурсниками Покровского, разделявшими либеральные взгляды.

Впоследствии, ознакомившись с автобиографическими откровениями «красного» историка, белоэмигрант Милюков вспоминал: «…ещё в 1900 году он (Покровский – Е.Ш.) просил у меня работы в академическом стиле, и я не без удивления прочёл, что «к 1905 г. М.Н. окончательно определился как теоретик-марксист и практик-революционер» и что, «вступив в ряды большевистской партии, он принял активное участие в организации вооруженного восстания в качестве пропагандиста-агитатора и публициста». Очевидно, я опоздал, считая его «кадетом»…

Возможно, Покровский в тот период пытался предусмотрительно угодить и социал-демократам и умеренным либералам. В своей автобиографии он, безусловно, скрыл этот факт, указав на то, что в самом начале 1905 года он вступил в ряды РСДРП.

Его партийным поручением стала работа в лекторской и литературной группе Московского комитета. В июне этого же года в Женеве, куда Покровский выезжал по заданию Московского комитета, он впервые встретился с Лениным. Последний пригласил Покровского к сотрудничеству в газете «Пролетарий», выходившей в Женеве и написал примечание к первой его статье «Профессиональная интеллигенция и социал-демократы». В Женеве Покровский приобрёл навыки нелегальной революционной профессиональной деятельности. Здесь Крупская «обучила начинающего революционера приёмам конспиративной переписки, дала ключи к шифрам». Покровский вернулся из Швейцарии с большим количеством нелегальной литературы, упакованной в «панцирь», т.е., спрятанной под одеждой.

Покровский в революции 1905-1907 гг.

До начала декабрьского вооружённого восстания в Москве (декабрь 1905 года) Покровского использовали исключительно в целях пропаганды, опираясь на его лекторские навыки и талант публициста. Он выступал с острыми статьями, направленными против буржуазного либерализма своих вчерашних друзей - кадетов в большевистской газете «Борьба», вместе с И.И. Степановым руководил революционным издательством «Колокол», выступал с легальными лекциями по истории революционного движения. Большевики приобрели в лице Покровского весьма сильное орудие для реализации своих революционных интересов.

Н.И. Бухарин, называя его «профессором с пикой» вспоминал:

Во время декабрьского восстания, прямо в квартире Покровского в баррикадном Сущёвском районе был устроен перевязочный пункт для раненых рабочих. После жалобы управдома Покровского арестовала полиция, но вскоре он был отпущен за недостатком улик и уехал скрываться на Кавказ.

Осенью 1906 года Покровский был избран депутатом на V Лондонский съезд социал-демократической партии от Московского комитета РСДРП. На съезд он прибыл под фамилией Домов, которая и стала его партийным псевдонимом. На съезде он был избран членом большевистского центра и редакции газеты «Пролетарий».

Во время отсутствия Покровского на его квартире в Москве был устроен обыск и оставлена засада. Поэтому, вернувшись из Лондона, Михаил Николаевич вынужден был перейти на нелегальное положение, поселился на даче по Брестской железной дороге, где находился штаб Московской окружной организации. Его участие в окружной партийной конференции было замечено, благодаря пробравшемуся на конференцию провокатору. Покровский должен был предстать перед судом как политический преступник. Поэтому он вынужден был эмигрировать и до февраля 1917 года числился в списках государственных политических преступников.

Эмиграция

С августа 1908 года Покровский находился в Финляндии, где помогал Ленину в создании большевистского центра печати. В сентябре 1908 года участвовал в работе Гельсингфорской конференции РСДРП.

От провала и ареста Покровского не раз спасала «профессорская внешность». Респектабельный господин в очках и с бородкой редко вызывал подозрение у агентов охранки и полиции. Со слов Покровского известен эпизод и его прямой помощи Ленину в бегстве от шпиков в Финляндии. Он писал: «Я захватил не особенно тяжелый ленинский чемоданчик, отправился с ним на станцию, купил билет и занял место в вагоне поезда, шедшего в Гельсингфорс...За несколько секунд до отхода поезда на платформе появился человек в нахлобученной шапке и с поднятым воротником, ...не обративший на себя ничьего особенного внимания, вошел в мое купе, я ему передал билет, а сам вышел на платформу. На это шпики, может быть, и обратили внимание, но было уже слишком поздно, так как поезд тронулся».

В сентябре 1909 года Покровский выехал во Францию, затем перебрался в Италию, читал лекции в организованной большевиками школе для рабочих на острове Капри.

После её закрытия Покровский перебирается в Париж, где примыкает к умеренной социал-демократической фракции «Вперёд», объединившей богостроителей, ультиматистов и отзовистов. Они создали свою фракционную школу в Болонье, где Покровский преподавал до конца 1910 года. Весной 1911 года он окончательно порвал свои отношения с группой «Вперёд» из-за разногласий по поводу роли старой буржуазной культуры в деле строительства нового общества. Покровский объявил себя «внефракционным» социал-демократом, сотрудничал во многих изданиях. В 1912 году примкнул к «межрайонцам», группировавшимся вокруг Льва Давидовича Троцкого и пытавшимся примирить большевиков и меньшевиков. В феврале-июне 1914 года Покровский печатался в журнале Троцкого «Борьба» с циклом статей «Из истории общественных классов в России». Для «юбилейного» сборника «Триста лет позора нашего» он написал статью «Триста лет Романовых и лже-Романовых».

После начала Первой мировой войны М.Н. Покровский выступил «за превращение войны между народами в войну против буржуазии», то есть фактически встал на ленинскую позицию в оценке войны как империалистической, но продолжал сотрудничать с Троцким в газете «Наше слово» и в издательстве «Парус».

Ленин высоко ценил талант Покровского-оратора и популяризатора. Он всячески стремился «развести» его с меньшевиками, считал необходимым воздействовать на М. Н. Покровского, «дабы убрать его из неприличной «Борьбы». Однако, занимая пораженческие позиции, в период мировой войны Покровский к большевикам так и не примкнул.

После Февральской революции он ещё несколько месяцев оставался за границей, где входил в состав комитета, руководившего возвращением в Россию политэмигрантов на пароходах «Царица» и «Двинск». Сам Покровский вернулся на Родину только в августе 1917 года, в сентябре восстановился в партии большевиков, получив билет члена партии с 1905 года от Москворецкой организации. От Московского Совета Покровский был делегирован в Демократическое совещание, а от партийной организации кандидатом для баллотировки в Учредительное Собрание.

Покровский в Октябре

Во время Октябрьского вооружённого восстания в Москве (25 октября - 2 ноября 1917), М.Н.Покровский был членом Замоскворецкого революционного штаба Красной гвардии, комиссаром Московского военно-революционного комитета (ВРК) по иностранным делам и редактором газеты «Известия Московского Совета рабочих депутатов».

Именно Покровский разрабатывал проекты постановлений и декретов Московского ВРК (о политике в области печати, по поводу изъятия денег из Государственного банка для зарплаты рабочим и служащим и т. д.), а также агитационные обращения к населению города.

Вечером 27 октября, получив ультиматум командующего Московским военным округом полковника К. И. Рябцева и поняв, что контрреволюционно настроенный гарнизон Московского Кремля готов выступить против сил Красной гвардии, Покровский первым высказался на заседании Московского ВРК за необходимость решительных боевых действий. Боевые действия на улицах Москвы, как известно, привели к многочисленным разрушениям и жертвам, в том числе среди мирного населения. Но «обворожительного героя революции», равно как и её будущего историка Покровского, эти частности совершенно не волновали. Они не укладывались в его концепцию развития пролетарской революции.

Куда важнее было в тот момент наладить взаимоотношения ВРК и консулов иностранных государств, которые не желали признавать новоявленное большевистское правительство.

5 ноября Московский ВРК делегировал Покровского в комиссию по установлению этих взаимоотношений, что стало предпосылкой для назначения его комиссаром по иностранным делам. В сам состав Московского ВРК Покровский был введён 11 ноября, а 14 (27) ноября объединённый пленум Московских Советов рабочих депутатов и солдатских депутатов избрал его первым председателем Моссовета. На этом посту Покровский находился до марта 1918 года, фактически сосредоточив в своих руках всю власть в древней столице.

Брест-Литовск

В начале 1918 года Покровский был включен в состав делегации в Брест-Литовск для подписания мирного договора с Германией. По одной из наиболее известных советских версий, именно Ленин настоял на его включении, надеясь, что как лояльный и терпимый человек «профессор» не допустит разрыва мирных переговоров. На самом деле, в Брест-Литовск Покровского вызвал Л.Д.Троцкий, секретной телеграммой от 3 декабря 1917 года. Троцкий был не очень силён в вопросах дипломатии, и, возможно, старый знакомый понадобился ему в качестве консультанта, дабы провернуть ранее совершенно немыслимую формулу «ни мира, ни войны». Но Покровский не оправдал доверия обоих вождей. Он сразу же примкнул к группе левых коммунистов, выступивших против подписания мирного договора.

Хотя Покровский считал, что без всеевропейской социалистической революции Советское государство не сможет устоять перед агрессией империалистических государств, у него всё же оставались сомнения насчёт ближайшего успеха революции в Западной Европе, поэтому требовал укрепления обороноспособности страны. Выступая за продолжение революционной войны с Германией и Австро-Венгрией и против подписания мира на германских условиях, Покровский крайне негативно оценивал заявление Троцкого о выходе Советского правительства из войны и роспуске армии: «Я не стал разбираться, чего тут больше, наивности или трусости (было достаточно и того и другого), но тоже с откровенностью заявил, что этого я во всяком случае не подпишу».

В ночь с 4 на 5 марта он выступил на Московской партийной конференции с содокладом, отстаивавшим платформу «левых коммунистов». Покровский утверждал, что революция погибнет в случае заключения мира, а также призвал к устранению внутрипартийного раскола по данному вопросу. Позиция Покровского была отвергнута большинством делегатов конференции, поддержавшим ленинские предложения. Подписание мирного договора было расценено Покровским как «морально ужасное до невероятных пределов». Приехав в Петроград и оказавшись в Екатерининском зале Таврического дворца, он даже не подошёл к Ленину, чтобы с ним поздороваться.

Административная деятельность

В марте 1918 года Покровский стал председателем Совнаркома Московской области, а после его ликвидации в мае 1918-го - членом Совета Народных Комиссаров, заместителем наркома просвещения Луначарского. Именно с этого времени он постепенно начинает замыкать на себе большинство научных и административных функций. Известна его феноменальная способность занимать множество административных, партийных, научных постов, участвовать во всех основных мероприятиях на культурном фронте, инициированных новой властью.

Так, он умудрялся практически одновременно возглавлять Государственный ученый совет Наркомпроса, Социалистическую академию, Институт Красной профессуры, Российскую ассоциацию научно-исследовательских институтов общественных наук, Центрархив, Истпарт, редакцию журнала «Красный архив» и быть председателем Общества историков-марксистов.

При непосредственном участии Покровского были подготовлены и изданы декреты о введении новой орфографии, об охране научных ценностей, памятников искусства и старины, об увеличении пайков для ученых и специалистов, о ликвидации неграмотности. Он стал одним из тех, кто поддержал идею пролетаризации высшей школы и всемерно содействовал введению рабфаков, отмене вступительных экзаменов в ВУЗы, усилению идейно-политического воспитания студентов, а также полной перестройки высшей школы на новых началах, которая обернулась её фактическим уничтожением.

Пожалуй, Покровский был единственным из «старых» специалистов, который при жизни оставался вне всякой критики. Примерно с середины 1920-х годов за ним была официально признана роль основателя и корифея советской исторической науки. Одним из первых Покровский был награжден орденом Ленина, а в 1929 году избран действительным членом Академии наук СССР.

Он был непосредственным вдохновителем и исполнителем административных преобразований в Академии наук, направленных на превращение научного учреждения в послушный придаток административно-командной партийной системы. Покровский – один из инициаторов уничтожения старых научных кадров, с которыми советской власти, как он считал, было «не по пути».

Покровский-архивист

Немалый вклад М.Н.Покровский внёс и в реорганизацию архивного управления. На расширенном совещании Комиссии по выработке проекта организации Центрального управления архивами, состоявшемся 27 - 28 мая 1918 года, большевик Покровский являлся председателем, т.е. высшим представителем советской власти. На совещании впервые вступили в противоборство идея служения архивов «интересам развития русской исторической науки» и идея о преимущественно «политическом значении архивов» (в этом заключалась позиция Покровского). По существу уже в 1918 году возрождался спор о гласности и принципах доступности архивов для исследователей. Покровский отстаивал точку зрения о необходимости ограничения права пользования архивными материалами. Кроме того, по его убеждению, рекомендовать для работы в архивах частных лиц должны были не только учёные общества, но и государственные (а именно - партийные) организации.

Однако по вопросу о принадлежности Главного Управления Архивными Делами Покровский на заседании Большой государственной комиссии по просвещению уступил Рязанову, и ГУАД вошёл в систему Наркомпроса лишь на правах научного ведомства, а не как отдельное бюрократическое учреждение в системе ВЦИК или СНК.

Однако уже 23 августа 1920 года Покровский сам встал во главе Главархива и сразу же начал изгонять из архивных ведомств и учреждений людей «не наших» и заменять их «нашими». Приход М.Н. Покровского и его единомышленников на руководящие посты в центральном аппарате Главархива был частью начавшейся в 20 - е годы общего процесса активного учреждения диктатуры партии во всех областях.

В январе 1921 года Коллегию Главархива составила большевистская тройка - М.Н. Покровский, В.В. Адоратский, Н.Н. Батурин. Они изначально были поставлены в архивное ведомство как политические руководители и сразу приступили к реализации широкомасштабной программы реорганизации архивной системы.

Новое руководство Главархива в первую очередь преобразовало секционное деление ЕГАФ. В состав Госархива вошли четыре отделения. Первые два – «древлехранилище», куда включали все материалы по внешней и внутренней политике России с древнейших времен до XVIII в., и хранилище государственных документов новой русской истории (XIX – начало XX в., до 1 марта 1917 г.). Третье и четвертое отделение – хранилище документов истории революции и общественного движения (до 1 марта 1917 г.) и архив Октябрьской революции, содержавший документы после марта 1917 года. С 1922 года эти два отделения составили Политическую секцию ЕГАФ. Работниками этой секции могли быть только партийные или «сочувствующие»; доступ к документам её фондов постоянно ограничивался. Набиравший силу Сталин с соратниками сосредотачивал в своих руках серьёзное оружие, которое в дальнейшем будет не раз эффективно использовано во внутрипартийной борьбе 1920-х годов.

Создание Истпарта, его выделение из Госархива СССР и превращение в особый отдел ЦК с практически неограниченными полномочиями - весь этот процесс происходил в интересах осуществления жёсткого политического контроля со стороны ЦК. Верными проводниками политики ЦК ВКП(б) стала Коллегия Главархива во главе с Покровским и Адоратским.

Однако к моменту завершения строительства советской архивной системы (1928-1929 годы) её главный создатель Покровский перестаёт устраивать новое политическое руководство страны, начинается его падение. Причиной этого отчасти послужил курьёзный случай: шестидесятилетний юбилей Покровского совпал с пятидесятилетием Сталина, а Покровский не прислал Иосифу Виссарионовичу поздравление, хотя его ждали. К тому же сборники с поздравительными речами в честь обоих юбиляров вышли одновременно.

А вскоре случился и ещё один юбилей - шестидесятилетие Рязанова. В честь этого руководимая Покровским Коллегия Центрархива направила ему поздравление, и Покровский из благородства признал, что он лишь продолжатель политики централизации архивов, которую начал именно Рязанов.

К тому времени отношения Сталина и Рязанова были далеки от совершенства. Рязанов презрительно относился к стремлению Сталина стать единоличным вождём партии, а особенно к его теоретической подготовке, причём не боялся высказывать своё мнение публично. Безусловно, настоящую цену Сталина знал и сам Покровский. Таким образом, здесь сплелись и субъективные причины - личные отношения с вождём, и объективные - Покровский, несмотря на то, что он проводил достаточно жёсткую политику, был человеком старой выучки. Он оказался слишком мягкотелым и совершенно «чужим» в окружении беспринципных соратников Сталина. При всех своих столкновениях с Лениным, в глазах сталинских прихлебателей Покровский выглядел его ставленником. Принадлежность историка к ленинской гвардии и «старой» интеллигенции была поводом для его уничтожения.

С весны 1929 года отношения ЦК и Центрархива резко ухудшились. Стало ясно, что ЦК ведет свою политику, не спрашивая Центрархива: на развернутое послание участников архивного форума партийно-советским руководителям, заседавшим на V съезде Советов, не было получено ответа. Да и позиции самого Покровского заметно пошатнулись: его важная статья, направленная в редакцию «Правды», была сокращена почти на две трети. В это время редакционными делами в газете ведал помощник Сталина Л.З. Мехлис, сменивший Н.И. Бухарина.

Начиная с этого момента и до самой своей смерти в апреле 1932 года, Покровский, продолжая занимать высокие посты, в действительности уже ничего не решал. Скончался он 10 апреля 1932 года в Кремлёвской больнице от рака. Признанием его заслуг перед партией и государством стало захоронение урны с его прахом в Кремлёвской стене. С середины 1930-х годов была развязана кампания по дискредитации научных воззрений М.Н. Покровского и его школы. Бесспорно, что, доживи историк до волны репрессий второй половины 1930-х годов, он, вне сомнения, был бы репрессирован вместе с «левыми» коммунистами. После волны огульной критики его имя было забыто на долгие десятилетия. Сегодня же и имя и историческая концепция М.Н. Покровского давно стали вехой становления марксистского облика отечественной исторической науки и прочно вошли в её историю ХХ века.

Историческая концепция М.Н.Покровского

Говоря о М.Н. Покровском как историке, необходимо, прежде всего, назвать его основные исторические произведения. Их не так много. Между 1907 и 1910 годами историк участвовал в коллективном труде «История России в XIX веке». В этом издании Покровским были написаны введение и главы, посвящённые Павлу I, Александру I, крестьянской реформе, правительственной политике 1866- 1892 гг., внешней политике царизма и декабристам. В 1910-1912 годах он издал «Русскую историю с древнейших времен» (в 5 томах), в 1914-1918 годах вышел двухтомный «Очерк истории русской культуры».

Последний том «Русской истории с древнейших времён» был запрещён царскими властями к опубликованию за его антимонархическую направленность. Со временем первый том «Русской истории...» был изъят из библиотек, а пятый конфискован цензурой и уничтожен по приговору судебной палаты.

После 1917 года Покровский выпустил работу «Русская история в самом сжатом очерке» (1920), которая была одобрена Лениным и стала одним из первых советских учебников для средней школы. Далее последовали «Очерки русского революционного движения XIX-XX вв.», курс лекций «Борьба классов и русская историческая литература», переиздание «Очерка истории русской культуры» (пятое издание, Петроград, 1923). Эта работа была переиздана как бы в ответ на «Очерки...» П.Н. Милюкова. На этом список крупных работ историка Покровского может быть закончен. Всего же по подсчетам исследователя А.А. Говоркова, известно 588 произведений Покровского, опубликованных при его жизни. В основном это рецензии, популярные статьи, проекты текстов и, собственно, тексты документов, декретов, циркуляров.

Таким образом, сегодня говорить о М.Н.Покровском как об историке всё-таки есть некоторые основания. Тем более, что именно он стал одним из первых русских историков, кто попытался рассмотреть историю России на основе марксистской методологической базы.

Нынешнее научное сообщество не всегда соглашается с тем, что этот факт можно поставить Покровскому в заслугу. Однако без рассмотрения его концепции совершенно невозможно обращение к истории отечественной историографии советского периода: практически все научно-исследовательские разработки XX века велись именно на основе «марксистско-покровской» методологии истории.

В начале своей научной деятельности Покровский критиковал позитивизм с позиций махизма, где основным критерием научности была целесообразность, т.е. научным считалось то, что наиболее быстро и верно ведет к поставленной цели. Как считает Л.И. Шапиро, в дальнейшем выборе исторического материализма для Покровского решающую роль играла отнюдь не истинность марксизма, а принцип целесообразности, удобства для той или иной группы людей.

Понимание того, что действительность определяется субъективным интересом, личным или коллективным, привело Покровского к уверенности, что стержнем истории является борьба интересов группы субъектов или классов. Именно политическая ангажированность марксизма, признание за угнетёнными классами прогрессивной исторической роли парадоксальным образом помогли соединению махизма и марксизма в философском мировоззрении Покровского.

Что же сам Покровский видел в качестве предмета и объекта исторического познания? Для него история в онтологическом смысле - это и прошлое (земли, природы, общества), и настоящее-сама быстротекущая жизнь, которую может наблюдать исследователь, и среда, обстановка, в которой совершается классовая борьба, деятельность личности и т.д. В историческом процессе он видит, как и Маркс, замену одного общественного строя другим.

Общественное развитие мыслилось Покровским как процесс диалектический, сложный, скачкообразный, противоречивый, в котором изменения идут не только путем эволюции, но и путём революционных преобразований. В обществе он видел не случайное сцепление отдельных частей и различных отношений, а живой единый организм, в котором отдельные компоненты расположены в определённой последовательности и обусловливают существование и развитие друг друга. Общество, по мнению Покровского, развивается за счёт внутренних, ему присущих сил. На каждом последующем этапе развития общественных отношений все меньшей становится их зависимость от природных географических влияний.

Природные условия, по его мнению, влияют на темпы исторического развития той или иной страны, но на различных этапах развития влияние природно-географических условий неодинаково: «Торговля и промышленность...чрезвычайно ускоряют развитие хозяйства и делают его менее зависимым от природных условий».

В конкретном анализе прошлого Покровский предлагал следующую схему: «Прежде всего, конечно, выяснить условия географической среды. Показать, как отразилась она на развитии производительных сил. Показать далее, какие на основе этих последних возникали группировки людей, классовые отношения. Выяснить, как эти отношения отразились на политической надстройке...Наконец, из этой структуры вывести «психику общественного человека», показать, как в данных условиях развития производительных сил развивалась в России «общественная мысль».

Безусловно, здесь Покровский пытался синтезировать подход «московской исторической школы» (в частности своего учителя В.О. Ключевского) и постулаты марксистской общественно-экономической теории.

Покровский сознательно противопоставлял себя старым представителям отечественной исторической науки на том основании, что для них важнейшей, системообразующей, была идея становления и существования государства, в то время как для марксизма – идея смены общественных формаций, базирующихся на способе материального производства.

И все историки школы Покровского ставили своей исследовательской задачей определить закономерные этапы развития истории русского народа, исходя из смены социально-экономической структуры общества.

В «Русской истории с древнейших времён» и первой части своего «Очерка по истории русской культуры» Покровский так определил основные стадии экономического развития народов: первобытное коллективное хозяйство, феодализм, ремесленное хозяйство и хозяйство капиталистическое Последнюю стадию он подразделял на периоды торгового и промышленного капитализма. При этом ремесленное хозяйство и торговый капитализм были произведены Покровским в особые экономические формации, хотя ни Маркс с Энгельсом, ни Ленин никогда таких формаций не признавали.

Первобытное коллективное хозяйство

Определяя первый период в экономическом развитии как первобытное коллективное хозяйство, Покровский, прежде всего, боролся с теми историками и экономистами, которые доказывали извечность буржуазной собственности и отрицали наличие общинной собственности на землю. Считалось, что община была создана в поздний период и в целях осуществления чисто фискальных задач. Покровский настаивал на существовании коллективной собственности у древних славян. Следы первобытнообщинного коллективизма М. Н. Покровский находил не в общине-марке, а в большой семье, сохранившейся у славян под именем «печища», «дворища», «задруги» или «великой кучи». От первобытно-общинного строя, согласно Покровскому, сразу был осуществлен переход к феодализму.

Феодализм

Говоря о феодализме, Покровский возражал против националистических теорий, доказывавших своеобразие русского исторического процесса и отрицавших само наличие феодализма в Древней Руси.

Сущность феодализма Покровский видел в господстве натурального хозяйства и в росте экономической и личной зависимости крестьян. Начало генезиса феодализма относилось историком к периоду Киевской Руси, а окончательное утверждение - к XIII веку. При этом Покровский утверждал, что до XVI века государственного права, а, следовательно, и государства на Руси вообще не существовало. В «Русской истории» он утверждал, что феодальные отношения (крупное боярское землевладение) составляли базис, на котором была воздвигнута монархия Ивана III.

Разложение феодальных отношений под влиянием торгового капитала происходило, по мнению историка, с XVI века. Значительную роль в социально-экономическом развитии этого периода он отводил колебанию хлебных цен. В период роста цен интенсифицируется сельское хозяйство, появляется барщина, происходит закрепощение крестьян. В связи с этим опричнина представала как процесс замены крупного вотчинного хозяйства средним в пользу мелкопоместного дворянина опричника. Борьба между боярством, с одной стороны, помещиком и торговым капиталом, с другой привела к торжеству последних и закрепощению крестьян. XVII век - время феодальной реакции и «нового феодализма» - период развития торгового капитала, интересами которого были обусловлены реформы Петра и внешняя политика. После смерти Петра буржуазная политика потерпела поражение и возобладала дворянская.

Дворянскую вотчину послепетровского времени Покровский характеризовал как вотчину-государство. Он показал, что законодательная практика этого периода рассматривала крестьянина как подданного своего барина, а барин действительно был государем в своём имении. Покровский с полным основанием говорил, что сеньориальные отношения в России сохранялись даже через три столетия после создания централизованного государства.

Назвав строй, господствовавший в послепетровское время, «новым феодализмом», Покровский подчёркивал, что это не классический феодализм. Отход от юридической трактовки феодализма, который встречается в некоторых местах его работы, плохо согласовывался с чисто юридической трактовкой феодализма на других страницах того же труда. И все же следует обратить внимание на заявление, сделанное Покровским в заключительных абзацах главы четырехтомника о феодальных отношениях в Древней Руси. Феодализм, писал историк, “гораздо более есть известная система хозяйства, чем система права”. Покровский обратил внимание на раннее появление крупного феодального землевладения на Руси. В отличие от большинства дореволюционных историков, он признавал, что крупное боярское землевладение существовало в Киевской Руси уже в Х-XI вв. Покровский значительно острее, чем его предшественники, поставил вопрос о насильственных путях феодализации.

Ремесленное хозяйство

Ремесленную ступень хозяйства Покровский заимствовал у тех историков и экономистов, с которыми он боролся, когда говорил о первобытном коллективном хозяйстве. Период ремесленного хозяйства. по признанию Покровского, довольно точно соответствует «городскому» хозяйству К. Бюхера- представителя новой немецкой исторической школы в политэкономии. Покровский считал ремесло особой формацией с присущими только ему социальными отношениями, правом, философией, наукой и эстетическими представлениями. В частности, из ремесла Покровский выводил всяческий индивидуализм, «начиная от правового (индивидуальная собственность) и кончая эстетическим индивидуализмом в искусстве (импрессионизм, декадентство и т.п.)».

В «Истории России с древнейших времён» Покровский ещё не выделял особого ремесленного периода, а в «Очерке русской культуры» ремесленное индивидуальное хозяйство приходит на смену первобытному коллективному и датируется XVI-XVII вв. На смену ремесленному хозяйству, по мнению историка, пришел торговый капитализм.

Торговый капитализм

О торговом капитализме как особой ступени экономического развития до М. Н. Покровского говорили «легальные марксисты» П. Струве, М. Туган-Барановский, А. Богданов и др. При этом все они по-своему трактовали марксистские положения о торговом капитале и его историческом значении.

Покровский описывал процесс постепенного охвата торговлей все большего количества районов, превращения купца в настоящего хозяина товара. В таких условиях. «ремесленник работает на скупщика, а не непосредственно на потребителя. Последний идет за товаром к купцу, а не прямо к ремесленнику». Ппояснив своему читателю, как торговой капитал опутывал мелкого производителя, Покровский сделал вывод о появлении особого общественного строя - торгового капитализма. Торговый капитал являлся необходимым условием возникновения промышленного капитала, но он «не составлял еще достаточного условия для возникновения капиталистического производства». Как и ростовщический, торговый капитал не всегда разлагал старый способ производства, не всегда ставил на его место капиталистический.

В «Русской истории с древнейших времён» Покровский говорил лишь о «набеге торгового капитализма на Россию», который начался и окончился уже в первой половине XVIII века. В этот кратковременный период господства торгового капитализма «тонкая буржуазная оболочка мало изменила дворянскую природу Московского государства, как немецкий кафтан природу московского человека».

В «Очерке истории русской культуры» торговый капитализм уже рассматривался им как важнейший двигатель русского исторического процесса. В «Очерке» он датируется XVII-XIX веками, но зачатки его (вместе с зачатками городского хозяйства) Покровский отыскивал в Киевской Руси. Объединение Руси вокруг Москвы - тоже было, по его мнению, делом «надвигающегося торгового капитализма».

Органами господства торгового капитала в политической сфере по его мнению были самодержавие и бюрократия. Торговый капитал действовал методами внеэкономического принуждения, поэтому он нуждался в крепостнической системе и самодержавии. Промышленный капитал действует методами экономического принуждения и нуждается в отмене крепостного права, в свободных договорных отношениях и конституционном строе.

В более поздних работах – «Русской истории в самом сжатом очерке» и в «Очерках революционного движения» теория торгового капитализма была доведена Покровским до логического конца. Самодержавие рассматривалось как политическая организация торгового капитализма, государство первых Романовых историк назвал «торговым капиталом в мономаховой шапке», а помещиков именовал агентами торгового капитала.

Только в начале 1930-х годов, перед смертью Покровский признал, что «мономахова шапка есть феодальное украшение, а не капиталистическое», и признал безграмотным само выражение «торговый капитализм». «Капитализм есть система производства, - писал он в 1931 г., - а торговый капитал ничего не производит... Ничего не производящий торговый капитал не может определять собою характера политической надстройки данного общества».

Критика концепции Покровского П.Н. Милюковым

Следует отметить, что концепция Покровского подвергалась критике не только со стороны марксистов-ленинистов-сталинистов, у которых эта критика носила исключительно политизированный характер и была тесно связана с внутрипартийной борьбой и идеологическими установками.

Научные построения Покровского подверглись вполне обоснованной критике со стороны старых противников. Особенно усердствовал П.Н. Милюков, который увидел в теории Покровского одновременно и плагиат, и противовес своей концепции «культурной истории».

По его мнению, «главный тaлиcмaн Покровского, с помощью которого он всех обгоняет, заключается в том, что к добытым до него знаниям он применяет новую терминологию. Правящий класс у него называется “феодалами”, а торговый и промышленный - “буржуазией” - и так на протяжении всей “Истории от древнейших времен”. Более самоуверенно, чем все мы в те годы, он развенчивает “героев” в пользу господствующего класса, а этот класс делает автоматом экономических условий и состояния “производства”».

Главный недостаток, который Милюков видел в научной деятельности Покровского, выражался в том, что политическую надстройку последний видел только лишь в качестве ширмы к экономическим взаимоотношениям. При этом возникали неразрешимые противоречия, связанные с анализом государственной политики в экономической сфере. В остальном, Покровский, по мнению Милюкова, не уловил общей тенденции в перемене идеологии, он «задевал самые деликатные темы и танцевал на чувствительных мозолях. Недовольство накоплялось: должен был последовать и взрыв».

Подводя итог анализу исторических взглядов М.Н. Покровского хочется отметить, что сегодня, в период отказа от идеологических составляющих в историко-научной деятельности, историческая концепция М.Н. Покровского представляется своеобразной, но не более лучшей или худшей в отношении остальных построений отечественной историографии ХХ века. Поставленная в прямую зависимость её автором от политической конъюнктуры 1920-1930-х годов, она испытала на себе как все приёмы неуёмного восхваления и возвышения, так и методы научного, политического, морального и физического устранения основных её сторонников и носителей. Она придала значительное своеобразие советской исторической науке, особенно в первые десятилетия её становления и существования. И вполне закономерен полный отказ современного научного сообщества от марксистско-покровских схем, поиск новых приёмов методологии исторического познания.

Елена Широкова

По материалам:

Бычков С.П., Корзун В.П. Введение в историографию отечественной истории ХХ в.: Учебное пособие. - Омск: Омск.гос. ун-т, 2001.- 359 с.

ПОКРОВСКИЙ, МИХАИЛ НИКОЛАЕВИЧ (1868–1932), русский историк, деятель революционного движения и коммунистической партии. Родился 17 (29) августа 1868 в Москве, в семье помощника управляющего Московской складочной таможни. Уже во 2-й Московской гимназии проявил интерес к занятиям историей. В 1887 поступил на историко-филологический факультет Московского университета, по окончании которого в 1891 получил диплом первой степени и был оставлен «для приготовления к профессорскому званию» сразу при двух кафедрах – русской и всеобщей истории. Занимался в семинариях П.Г.Виноградова и В.О.Ключевского.

Ко времени пребывания в университете относится начало литературной деятельности Покровского: журнал «Русская мысль» опубликовал его рецензии на новые книги по отечественной и зарубежной истории.

До 1895 Покровский, по собственному выражению, был «совершенно академическим человеком»: заведовал семинарской библиотекой в университете, читал лекции на Московских педагогических курсах, готовился к защите магистерской (кандидатской) диссертации, которую так и не защитил.

Защите помешало то обстоятельство, что Покровский все активнее начал интересоваться политикой. Покровский сотрудничал с «легальными марксистами», возглавлявшейся П.Н.Милюковым Комиссией по организации домашнего чтения, организацией «Союз освобождения». Накануне Первой русской революции ученый сблизился с социал-демократами А.А.Богдановым, А.В.Луначарским, И.И.Скворцовым-Степановым, группировавшимися вокруг журнала «Правда». В этом журнале были опубликованы работы Покровского, свидетельствовавшие, как он впоследствии писал, о его отказе «от демократических иллюзий и увлечения экономическим материализмом». Среди них – статья-рецензия Идеализм и законы истории: Риккерт Генрих. Границы естественно-научного образования понятий (1904); критическая рецензия на первую часть Курса русской истории своего университетского руководителя В.О.Ключевского, неодобрительно встреченная бывшими учителями и сокурсниками; статья Земский собор и парламент (1905).

Первую русскую революция Покровский встретил восторженно, в апреле 1905 вступил в РСДРП. Активно печатался в большевистской прессе, выступал на митингах и собраниях. Был избран членом Московского комитета РСДРП, одним из руководителей лекторской группы МК, стал фактическим редактором большевистской газеты «Борьба». В дни декабрьского восстания в Москве вместе со своим университетским товарищем Н.А.Рожковым Покровский участвовал в вооруженной борьбе.

После разгрома восстания Покровский скрылся от полиции в Финляндию, затем эмигрировал во Францию. Первоначально ученый поддерживал политическую линию Ленина. На 5-м съезде РСДРП в 1907 был избран в состав редакции газеты «Пролетарий» и в Большевистский центр. Затем сблизился с А.А.Богдановым и другими участниками группы «Вперед», выступавшими против политики лидера большевиков. Но и с ними Покровский разорвал, объявив себя «внефракционным социал-демократом». В 1913 примкнул к группе Л.Д.Троцкого. После начала Первой мировой войны выступал «за превращение войны между народами в войну против буржуазии».

Годы эмиграции – наиболее плодотворные в научном творчестве ученого. Именно тогда он создал два крупнейших своих произведения – 5-томную Русскую историю с древнейших времен (1910–1913) и Очерк истории русской культуры (ч. I, 1914).

После свержения самодержавия в августе 1917 Покровский вернулся в Россию, восстановил свое членство в большевистской партии. В дни Октябрьского вооруженного восстания редактировал «Известия Московского Совета рабочих депутатов», был комиссаром Московского военно-революционного комитета по иностранным делам. 14 ноября пленум Моссовета избрал его своим председателем. В декабре 1917 – январе 1918 Покровский участвовал в составе русской делегации в мирных переговорах с Германией и ее союзниками в Брест-Литовске. Занимал «левокоммунистические позиции» – выступал за «революционную войну», против подписания германских мирных условий. Когда мир был подписан, Покровский воспринял его как нечто «морально ужасное до невероятных пределов».

В мае 1918 Покровский был назначен членом правительства, заместителем наркома просвещения РСФСР. Этот пост ученый занимал до конца жизни, совмещая его с руководящей работой в качестве председателя президиума Социалистической (с 1924 – Коммунистической) академии, ректора Института красной профессуры, председателя Общества историков-марксистов, заведующего Центрархивом. С его именем связаны крупнейшие мероприятия по реорганизации высшей школы на коммунистических началах, по отстранению от преподавания старой профессуры, созданию привилегированных условий для приема рабочей молодежи, установлению в общественных науках монопольной гегемонии коммунистической идеологии. При его активном участии были проведены национализация и централизация архивных, библиотечных и музейных фондов, подготовлены и реализованы декреты о введении новой орфографии, охране памятников искусства и старины, ликвидации безграмотности и т.д.

Административная и научно-организационная работа в последний период жизни отнимали у Покровского много времени и сил. К тому же он серьезно заболел: в 1928 у него обнаружили рак. Его труды последних лет жизни – Русская история в самом сжатом очерке (1920), Борьба классов и русская историческая литература (1923), Очерки русского революционного движения (1924), Царская Россия и война (1924), Внешняя политика России в ХХ в. (1926), сборники статей Империалистическая война (1928), Октябрьская революция (1929) – это в большинстве популярные учебные курсы и критические обзоры литературы. В этих трудах Покровский высказал немало как интересных и глубоких, так и противоречивых, спорных и неверных суждений о прошлом. В их числе – преувеличенно высокая оценка роли торгового капитала в истории России.

В разгоревшейся в начале 1920-х годов внутрипартийной борьбе Покровский сделал ставку на Сталина, выступив на его стороне в дискуссии на исторические темы с Троцким. Покровский всегда – даже если это в душе претило ему – неукоснительно выполнял социальные заказы нового вождя. Надо громить беспартийных ученых из Академии наук, выступать против правых оппортунистов или развенчать какой-либо уклон в науке – Покровский принимался за дело.

Своих многочисленных учеников Покровский воспитывал в духе воинствующего большевизма, беспрекословного исполнения партийных директив, использования исторических знаний в борьбе с политическими противниками, прямого подчинения исторических исследований задачам укрепления господствующего режима, монопольного положения в науке одного направления, негативного отношения к опыту предшественников и оппонентов. Известное высказывание Покровского – «история есть политика, опрокинутая в прошлое» – стало руководством к действию для целого поколения историков-марксистов.

Спустя месяц после его смерти большевистский историк С.А.Пионтковский записал в своем дневнике: «С Покровским отошли в прошлое интереснейшие страницы из истории русской интеллигенции. Как большевик из профессорской среды Покровский принес в партию две вещи: неуклонное презрение и ненависть к профессуре, великолепное знание этой научной среды, отсутствие всякого фетишизма перед ней и прекрасное знание науки. Это был человек с большими способностями, остроумный и парадоксальный. В личной жизни я знал его начиная с 1920 г.: это был самодур и рабовладелец. Он не уважал людей и страшно ценил то политическое положение, которое имел. За него он держался зубами и в кровь грызся за увеличение и укрепление своего положения».

После кончины Покровского отдельные его взгляды, в первую очередь отрицание каких-либо достижений у дореволюционной власти и нигилизм в оценке национальных традиций, разделявшиеся многими из его учеников, вступили в противоречие с задачами укрепившегося партийного режима. В новой внутренней и международной обстановке Сталину полезен был опыт старой имперской государственности, нужна была советская государственно-патриотическая концепция истории, объяснявшая и оправдывавшая его безраздельную политическую власть. Поэтому по инициативе вождя во второй половине 1930-х годов в СССР были развернуты беспрецедентная по масштабам кампания критики покойного ученого и его трудов, а также кампания по написанию новых исторических учебников. Эти кампании сопровождались массовыми репрессиями и уничтожением ученых-историков.