Мы нашли друг друга на зимней турбазе, в то время, когда на улице бушевали свирепые метели и февральский холод замораживал даже самые пылкие сердца. Я приехала сюда с целью подлечить нервы и отдохнуть от городской суеты, преодолев пятичасовую дорогу от Воронежа до этого райского уголка земли. Фотографии в турагентстве не обманули - я действительно очутилась в самой настоящей сказке с белыми от снега деревьями и узенькими, манящими вдаль лесными дорожками.
Принц появился совершенно неожиданно, правда с небольшим запозданием, когда я уже отрывала последние скупые кусочки ускользающего отдыха. Он также, как и я, приехал из очень далекого неизвестного города на пару дней поработать ди-джеем в здешней дискотеке. На ней-то мы и успели познакомиться. Позже он непринужденно подсел в баре за столик к нашей шумной хмельной компании, щедро заставив все свободное пространство бутылками с пивом.
А спустя какое-то время я застенчиво слушала милые глупости, которые он увлеченно шептал на ушко, прячась в моих длинных волосах от любопытных взоров окружающих. Далекие необитаемые острова, ласковые теплые волны и мелкие крупицы песка на загорелой коже, рождаемые воображением от его слов, кружили меня в вихре слепого очарования. Я спасалась от них бегством, и натыкалась на его мягкие губы. Я пыталась видеть суровую реальность, но неизменно оказывалась во власти волн где-то в районе сказочных далеких островов.
На следующий день вечером снова были песок, волны и его нежные губы. Он старательно отогревал мое заледеневшее от жестоких жизненных интриг сердце и я благодарно впитывала всем организмом его живительную энергию. На рассвете я поняла, что он уезжает. То ли глаза вдруг стали чужими, то ли я так остро чувствовала, что смогла прочитать его мысли.
Это же будет наш последний вечер, ты просто обязан быть рядом! - с мольбой заглядывала я в его расстроенное лицо.
Я простила. Он ведь был все еще рядом, и я простила. А на следующий день, одиноко жмурясь от ярких солнечных лучей, отражавшихся от ослепительно белого снега, старательно убеждала себя, что слезы выступают на глазах именно от этих лучей, а не от чего-то другого. «Мой сладкий мальчишка», - старательно выводила я на бумаге слова, которые он уже никогда не прочитает. Я писала письмо в никуда, и болезненно осознавала, что мой принц уже за много километров от меня непринужденно живет своей обычной жизнью.
Я ждала его ровно до тех пор, пока часы не пробили полночь. А потом оказалась вынуждена признать поражение. Какие-то важные, неведомые мне вещи в другом городе оказались для него важнее моих влюбленных глаз и необитаемых островов, которые мы вместе создавали.
Когда стало понятно, что ждать чудес уже бессмысленно, я нехотя опустилась на землю к веселящимся на полную катушку друзьям. За окном метель неистово боролась с непроглядной ночью, а я сидела буквально на несколько сантиметров ближе положенного к молодому человеку из нашей компании. Как в замедленной съемке открылась дверь и все потрясенно замерли. На пороге стоял он и судорожно искал меня в толпе.
Я не успела отодвинуться, и эти предательские несколько сантиметров болью отразились в его глазах. Естественно, я кинулась любимому на шею и поспешно вытащила в темный коридор подальше от любопытных взглядов. Но он уже успел чуть-чуть разочароваться во мне. Чувствуя свою вину, я поднималась на цыпочки и порывисто целовала его холодные щеки. И не знала, как сделать, чтобы он смог увидеть восторг и счастье, бушевавшие у меня в сердце.
Мы за руку выбежали на улицу. Жестокий ветер мгновенно растрепал мои длинные волосы, поняв, что я не успела надеть шапку. Неподалеку стояла машина, равнодушно освещая фарами предсмертные танцы падающих на землю снежинок.
Я взял такси. Я приехал за тобой! Поехали быстрее, нас ждут.
Боже! - мелькнуло у меня в голове, - ведь он наверняка отдал всю свою месячную зарплату за это рискованное путешествие на казенной машине!
Поедем! Я украду тебя! Я понял сегодня, что не смогу без тебя жить.
Я стояла на ветру и потрясенно сжимала что-то в руках. Было одновременно больно и очень сладко. Жизнь смело и нетерпеливо звала меня вперед, а я твердо оставалась на месте, кутаясь от холода в свою никому не нужную рассудительность. Боялась сделать неверный шаг и упасть в пропасть. Боялась стать счастливой.
Чем же все закончилось? Кто знает, может, это и есть тот самый happy end? Большой теплый халат спасает от зимних холодов, в кресле сладко сопит огромный серый кот, и я чувствую себя вполне счастливо в уютной домашней обстановке, потому что в квартире и в душе все аккуратно лежит по полочкам.
А мой сказочный принц, надеюсь, все же меня простил.
Марина Бондарь
Г. Скребицкий «Четыре художника. Зима»
Побелели поля и пригорки. Тонким льдом покрылась река, притихла, уснула, как в сказке.
Ходит Зима по горам, по долинам, ходит в больших, мягких валенках, ступает тихо, неслышно. А сама поглядывает по сторонам — то тут, то там свою волшебную картину исправит.
Вот бугорок среди поля. Проказник-ветер взял да и сдул с него белую шапку. Нужно её снова надеть. А вон меж кустов серый зайчишка крадётся. Плохо ему, серенькому: на белом снегу сразу заметит его хищный зверь или птица, никуда от них не спрячешься.
«Одену-ка я косого в белую шубку, — решила Зима, — тогда уж его на снегу не скоро заметишь».
А Лисе Патрикеевне одеваться в белое незачем. Она в глубокой норе живёт, под землёй от врагов прячется. Её только нужно покрасивее да потеплее нарядить.
Чудесную шубку припасла ей Зима, просто диво: вся ярко-рыжая, как огонь горит! Поведёт лиса в сторону пушистым хвостом, будто искры рассыплет по снегу.
Заглянула Зима в лес: «Уж его-то я разукрашу: солнышко как глянет, так и залюбуется».
Обрядила она сосны и ели в тяжёлые снеговые шубы: до самых бровей нахлобучила снеговые шапки; пуховые варежки на ветки надела. Стоят лесные богатыри друг возле друга, стоят чинно, спокойно.
А внизу под ними, словно детишки, разные кУстики да молоденькие деревца укрылись. Их Зима тоже в белые шубки одела.
И на рябинку, что у самой опушки растёт, белое покрывало накинула. Так хорошо получилось. На концах ветвей грозди ягод висят, точно красные серьги из-под белого покрывала виднеются.
Под деревьями Зима расписала весь снег узором из разных следов и следочков. Тут и заячий след: спереди рядом два больших отпечатка лап, а позади — один за другим — два маленьких; и лисий — будто по ниточке выведен: лапка в лапку, так цепочкой и тянется...
Живёт зимний лес. Живут заснеженные поля и долины. Живёт вся картина чародейки Зимы. Можно её и Солнышку показывать.
Раздвинуло Солнышко сизую тучку. Глядит на зимний лес, на долины. А под её взглядом всё кругом ещё краше становится.
Вспыхнули, засветились снега. Синие, красные, зелёные огоньки зажглись на земле, на кустах, на деревьях. А подул ветерок, стряхнул иней с ветвей, и в воздухе тоже заискрились, заплясали разноцветные огоньки.
Чудесная получилась картина! Пожалуй, лучше и не нарисуешь.
К. Паустовский «Тёплый хлеб»
(отрывок)
В один из таких тёплых серых дней раненый конь постучал мордой в калитку к Филькиной бабке. Бабки не было дома, а Филька сидел за столом и жевал кусок хлеба, круто посыпанный солью.
Филька нехотя встал, вышел за калитку. Конь переступил с ноги на ногу и потянулся к хлебу. «Да ну тебя! Дьявол!» — крикнул Филька и наотмашь ударил коня по губам. Конь отшатнулся, замотал головой, а Филька закинул хлеб далеко в рыхлый снег и закричал:
— На вас не напасёшься, на христорадников! Вон твой хлеб! Иди копай его мордой из- под снега! Иди копай!
И вот после этого злорадного окрика и случились в Бережках те удивительные дела, о каких и сейчас люди говорят, покачивая головами, потому что сами не знают, было ли это или ничего такого и не было.
Слеза скатилась у коня из глаз. Конь заржал жалобно, протяжно, взмахнул хвостом, и тотчас в голых деревьях, в изгородях и печных трубах завыл, засвистел пронзительный ветер, вздул снег, запорошил Фильке горло. Филька бросился обратно в дом, но никак не мог найти крыльца — так уже мело кругом и хлестало в глаза. Летела по ветру мёрзлая солома с крыш, ломались скворечни, хлопали оторванные ставни. И всё выше взвивались столбы снежной пыли с окрестных полей, неслись на деревню, шурша, крутясь, перегоняя друг друга.
Филька вскочил наконец в избу, припёр дверь, сказал: «Да ну тебя!» — и прислушался. Ревела, обезумев, метель, но сквозь её рёв Филька слышал тонкий и короткий свист — так свистит конский хвост, когда рассерженный конь бьёт им себя по бокам.
Метель начала затихать к вечеру, и только тогда смогла добраться к себе в избу от соседки Филькина бабка. А к ночи небо зазеленело, как лёд, звёзды примёрзли к небесному своду, и колючий мороз прошёл по деревне. Никто его не видел, но каждый слышал скрип его валенок по твёрдому снегу, слышал, как мороз, озоруя, стискивал толстые брёвна в стенах и они трещали и лопались.
Бабка, плача, сказала Фильке, что наверняка уже замёрзли колодцы и теперь их ждёт неминучая смерть. Воды нет, мука у всех вышла, а мельница работать теперь не сможет, потому что река застыла до самого дна.
Филька тоже заплакал от страха, когда мыши начали выбегать из подпола и хорониться п0д печкой в соломе, где еще оставалось немного тепла. «Да ну вас! Проклятые!» — кричал он на мышей, но мыши всё лезли из подпола. Филька забрался на печь, укрылся тулупчиком, весь трясся и слушал причитания бабки.
— Сто лет назад упал на нашу округу такой ясе лютый мороз, — говорила бабка. — Заморозил колодцы, побил птиц, высушил до корня леса и сады. Десять лет после того не цвели ни деревья, ни травы. Семена в земле пожухли и пропали. Голая стояла наша земля. Обегал её стороной всякий зверь — боялся пустыни.
— Отчего же стрясся тот мороз? — спросил Филька.
— От злобы людской, — ответила бабка. — Шёл через нашу деревню старый солдат, попросил в избе хлеба, а хозяин, злой мужик, заспанный, крикливый, возьми и дай одну только чёрствую корку. И то не дал в руки, а швырнул на пол и говорит: «Вот тебе! Жуй!» — «Мне хлеб с полу поднять невозможно, — говорит солдат. — У меня вместо ноги деревяшка». — «А ногу куда девал?» — спрашивает мужик. «Утерял я ногу на Балканских горах в турецкой баталии», — отвечает солдат. «Ничего. Раз Дюже голодный — подымешь, — засмеялся мужик. — Тут тебе камердинеров нету». Солдат покряхтел, изловчился, поднял корку и видит — это не хлеб, а одна зелёная плесень. Один яд! Тогда солдат вышел на двор, свистнул — и враз сорвалась метель, пурга, буря закружила деревню, крыши посрывала, а потом ударил лютый мороз. И мужик тот помер.
— Отчего же он помер? — хрипло спросил Филька.
— От охлаждения сердца, — ответила бабка, помолчала и добавила: — Знать, и нынче завелся в Бережках дурной человек, обидчик, и сотворил злое дело. Оттого и мороз.
— Чего ж теперь делать, бабка? — спросил Филька из-под тулупа. — Неужто помирать?
— Зачем помирать? Надеяться надо.
— На что?
— На то, что поправит дурной человек своё злодейство.
— А как его исправить? — спросил, всхлипывая, Филька.
— А об этом Панкрат знает, мельник. Он старик хитрый, учёный. Его спросить надо. Да неужто в такую стужу до мельницы добежишь? Сразу кровь остановится.
— Да ну его, Панкрата! — сказал Филька и затих.
Ночью он слез с печи. Бабка спала, сидя на лавке. За окнами воздух был синий, густой, страшный.
В чистом небе над осокорями стояла луна, убранная, как невеста, розовыми венцами.
Филька запахнул тулупчик, выскочил на улицу и побежал к мельнице. Снег пел под ногами, будто артель весёлых пильщиков пилила под корень берёзовую рощу за рекой. Казалось, воздух замёрз и между землёй и луной осталась одна пустота — жгучая и такая ясная, что если бы подняло пылинку на километр от земли, то и её было бы видно и она светилась бы и мерцала, как маленькая звезда.
Чёрные ивы около мельничной плотины поседели от стужи. Ветки их поблёскивали, как стеклянные. Воздух колол Фильке грудь. Бежать он уже не мог, а тяжело шёл, загребая снег валенками.
Филька постучал в окошко Панкратовой избы. Тотчас в сарае за избой заржал и забил копытом раненый конь. Филька охнул, присел от страха на корточки, затаился. Панкрат отворил дверь, схватил Фильку за шиворот и втащил в избу.
Садись к печке, — сказал он. — Рассказывай, пока не замёрз.
Филька, плача, рассказал Панкрату, как он обидел раненого коня и как из-за этого упал на Деревню мороз.
— Да-а, — вздохнул Панкрат, — плохо твоё дело! Выходит, что из-за тебя всем пропадать. Зачем коня обидел? За что? Бессмысленный ты гражданин!
Филька сопел, вытирал рукавом глаза.
— Ты брось реветь! — строго сказал Панкрат. — Реветь вы все мастера. Чуть что нашкодил — сейчас в рёв. Но только в этом я смысла не вижу. Мельница моя стоит, как запаянная морозом навеки, а муки нет, и воды нет, и что нам придумать — неизвестно.
— Чего же мне теперь делать, дедушка Панкрат? — спросил Филька.
— Изобрести спасение от стужи. Тогда перед людьми не будет твоей вины. И перед раненой лошадью — тоже. Будешь ты чистый человек, весёлый. Каждый тебя по плечу потреплет и простит. Понятно?
В. Бианки «Снежная книга»
Набродили, наследили звери на снегу. Не сразу поймёшь, что тут было.
Налево под кустом начинается заячий след-
От задних лап следок вытянутый, длинный; от передних — круглый, маленький. Пошёл заячий след по полю. По одну сторону его — другой след, побольше; в снегу от когтей дырки — лисий след. А по другую сторону заячьего следа ещё след: тоже лисий, только назад ведёт.
Заячий дал круг по полю; лисий — тоже. Заячий в сторону — лисий за ним. Оба следа кончаются посреди поля.
А вот в стороне — опять заячий след. Пропадает, дальше идёт...
Идёт, идёт, идёт — и вдруг оборвался — как под землю ушёл! А где пропал, там снег примят и по сторонам будто кто пальцами мазнул.
Куда лиса делась?
Куда заяц пропал?
Разберём по складам.
Стоит куст. С него кора содрана. Под кустом натоптано, наслежено. Следы заячьи. Тут заяц жировал: с куста кору глодал. Встанет на задние лапы, отдерёт зубами кусок, сжуёт, переступит лапами, рядом ещё кусок сдерёт. Наелся и спать захотел. Пошёл искать, где спрятаться.
А вот — лисий след, рядом с заячьим. Было Так: ушёл заяц спать. Час проходит, другой. Идёт полем лиса. Глядь, заячий след на снегу! Лиса н°с к земле. Принюхалась — след свежий!
Побежала по следу.
Лиса хитра, и заяц не прост: умел свой след запутать. Скакал, скакал по полю, завернул, выкружил большую петлю, свой же след пересёк — ив сторону.
След пока ещё ровный, неторопливый: спокойно шёл заяц, беды за собой не чуял.
Лиса бежала, бежала — видит: поперёк следа свежий след. Не догадалась, что заяц петлю сделал.
Свернула вбок — по свежему следу; бежит, бежит — и стала: оборвался след! Куда теперь?
А дело простое: это новая заячья хитрость — двойка.
Заяц сделал петлю, пересёк свой след, прошёл немного вперёд, а потом обернулся — и назад по своему следу.
Аккуратно шёл — лапка в лапку.
Лиса постояла, постояла — и назад.
Опять к перекрёстку подошла.
Всю петлю выследила.
Идёт, идёт, видит — обманул её заяц, никуда след не ведёт!
Фыркнула она и ушла в лес по своим делам.
А было вот как: заяц двойку сделал — прошёл назад по своему следу.
До петли не дошел — и махнул через сугроб — в сторону.
Через куст перескочил и залёг под кучу хвороста.
Тут и лежал, пока лиса его по следу искала.
А когда лиса ушла, — как прыснет из-под хвороста — и в чащу!
Прыжки широкие — лапки к лапкам: тонный след.
Мчит без оглядки. Пень по дороге. Заяц мимо. А на пне... А на пне сидел большой филин.
Увидал зайца, снялся, так за ним и стелет. Настиг и цап в спину всеми когтями!
Ткнулся заяц в снег, а филин насел, крыльями по снегу бьёт, от земли отрывает.
Где заяц упал, там снег примят. Где филин крыльями хлопал, там знаки на снегу от перьев, будто от пальцев.
Н. Сладков «Бюро лесных услуг»
Нагрянул в лес холодный февраль. На кусты сугробы намёл, деревья инеем опушил. А солнышко хоть и светит, да не греет.
Хорёк говорит:
— Спасайтесь кто как может!
А Сорока стрекочет:
— Опять всяк сам за себя? Опять поодиночке? Нет чтоб нам сообща против общей беды! И так уж все про нас говорят, что мы в лесу только клюёмся да грызёмся. Даже обидно...
Тут Заяц ввязался:
— Правильно Сорока стрекочет. Один в поле не воин. Предлагаю создать Бюро лесных услуг. Я вот, к примеру, куропаткам помочь могу. Я снег на озимях каждый день до земли разрываю, пусть они после меня там семена и зелень клюют — мне не жалко. Пиши меня, Сорока, в Бюро под номером первым!
— Есть-таки умная голова и в нашем лесу! — обрадовалась Сорока. — Кто следующий?
— Мы следующие! — закричали клесты. — Мы шишки на ёлках шелушим, половину шишек целыми вниз роняем. Пользуйтесь, полёвки и мыши, не жалко!
«Заяц — копатель, клесты — бросатели», — записала Сорока.
— Кто следующий?
— Нас запиши, — проворчали бобры из своей хатки. — Мы осенью столько осин навалили — на всех хватит. Приходите к нам, лоси, косули, зайцы, сочную осиновую кору да ветки глодать!
И пошло, и пошло!
Дятлы дупла свои предлагают для ночлега, вороны приглашают на падаль, вороны свалки показать обещают. Сорока еле записывать успевает.
Притрусил на шум и Волк. Ушами попря- дал, глазами позыркал и говорит:
Запиши и меня в Бюро!
Сорока чуть с дерева не упала:
— Тебя, Волка, в Бюро услуг? Что же ты в нём хочешь делать?
— Сторожем буду служить, — отвечает Волк.
— Кого же ты сторожить можешь?
— Всех сторожить могу! Зайцев, лосей и косуль у осинок, куропаток на зеленях, бобров в хатках. Я сторож опытный. Овец сторожил в овчарне, кур в курятнике...
— Разбойник ты с лесной дороги, а не сторож! — закричала Сорока. — Проходи, проходимец, мимо! Знаем мы тебя. Это я, Сорока, буду всех в лесу от тебя сторожить: как увижу, так крик подниму! Не тебя, а себя сторожем в Бюро запишу: «Сорока — сторожиха». Что я, хуже других, что ли?
Так вот и живут птицы-звери в лесу. Бывает, конечно, так живут, что только пух да перья летят. Но бывает, и выручают друг друга.
Всякое в лесу бывает.
Н. Сладков «Всему своё время»
Надоела зима. Вот бы лето сейчас!
— Эй, Свиристель, ты бы лету обрадовался?
— Спрашиваешь ещё, — Свиристель отвечает. — Перебиваюсь с рябины на калину, оскомина на языке!
А Сорока уже Косача спрашивает. Жалуется и Косач:
— Сплю в снегу, на обед одна каша берёзовая! Брови красные — отморозил!
Сорока к Медведю стучится: как, мол, зиму зимуешь?
— Так себе! — Миша ворчит. — С боку на бок. На правом боку лежу — малина мерещится, на левом — мёд липовый.
— Понятно! — Сорока стрекочет. — Всем зима надоела! Чтоб ты, зима, провалилась!
И зима провалилась...
Ахнуть не успели — лето вокруг! Теплынь, цветы, листья. Веселись, лесной народ!
А народ лесной закручинился...
— Растерялся я что-то, Сорока! — Свиристель говорит. — В какое ты меня поставила положение? Я к вам с севера по рябину примчался, а у вас листья одни. С другой стороны, я летом на севере должен быть, а я тут торчу! Голова кругом. И есть нечего...
— Натворила Сорока дел! — шипит сердито Косач. — Что за чушь? Куда весну подевала? Весной я песни пою и танцы танцую. Самое развесёлое времечко! А летом только линять, перья терять. Что за чушь?
— Так вы же сами о лете мечтали?! — вскричала Сорока.
— Мало ли что! — Медведь говорит. — Мечтали мы о лете с мёдом липовым да с малиной. А где они, если ты через весну перепрыгнула? Ни малина, ни липа зацвести не успели — стало быть, ни малины, ни мёда липового не будет! Поворачивайся хвостом, я его тебе сейчас выщиплю!
Ух как рассердилась Сорока! Вильнула, подпрыгнула, на ёлку взлетела и крикнула:
— Провалитесь вы вместе с летом! — И провалилось нежданное лето. И снова в лесу зима. Снова Свиристель рябину клюёт. Косач в снегу спит. А Медведь — в берлоге. Ворчат все помаленьку. Но терпят. Настоящую весну ждут.
Е. Носов «Тридцать зёрен»
Ночью на мокрые деревья упал снег, согнул ветви своей рыхлой сырой тяжестью, а потом его схватило морозцем, и снег теперь дер жался на ветках крепко, будто засахаренная вата.
Прилетела синичка, попробовала расковырять намерзь. Но снег был твёрд, и она озабоченно поглядела по сторонам, словно спрашивая: «Как же теперь быть?»
Я отворил форточку, положил на обе перекладины двойных рам линейку, закрепил её кнопками и через каждый сантиметр расставил конопляные зёрна. Первое зёрнышко оказалось в саду, зёрнышко под номером тридцать — в моей комнате.
Синичка всё видела, но долго не решалась слететь на окно. Наконец она схватила первую коноплинку и унесла её на ветку. Расклевав твёрдую скорлупку, она выщипала ядро.
Всё обошлось благополучно. Тогда синичка, улучив момент, подобрала зёрнышко номер два...
Я сидел за столом, работал и время от времени поглядывал на синичку. А она, всё ещё робея и тревожно заглядывая в глубину форточки, сантиметр за сантиметром приближалась по линейке, на которой была отмерена её судьба.
— Можно, я склюю ещё одно зёрнышко? Одно-единственное?
И синичка, пугаясь шума своих собственных крыльев, улетела с коноплинкой на дерево.
— Ну, пожалуйста, ещё одно. Ладно?
Наконец осталось последнее зерно. Оно лежало на самом кончике линейки. Зёрнышко казалось таким далёким, и идти за ним так боязно!
Синичка, приседая и настораживая крылья, прокралась в самый конец линейки и оказалась в моей комнате. С боязливым любопытством вглядывалась она в неведомый мир. Её особенно поразили живые зелёные цветы и совсем летнее тепло, которое овевало озябшие лапки.
— Ты здесь живёшь?
— А почему здесь нет снега?
Вместо ответа я повернул выключатель. Под потолком ярко вспыхнула электрическая лампочка.
— Где ты взял кусочек солнца? А это что?
— Это? Книги.
— Что такое книги?
— Они научили зажигать это солнце, сажать эти цветы и те деревья, по которым ты прыгаешь, и многому другому. И ещё научили насыпать тебе конопляных зёрнышек.
— Это очень хорошо. А ты совсем не страшный. Кто ты?
— Я — Человек.
— Что такое Человек?
Объяснить это маленькой глупой синичке было очень трудно.
— Видишь нитку? Она привязана к форточке...
Синичка испуганно оглянулась.
— Не бойся. Я этого не сделаю. Это и называется у нас — Человек.
— А можно мне съесть это последнее зёрнышко?
— Да, конечно! Я хочу, чтобы ты прилетала ко мне каждый день. Ты будешь навещать меня, а я буду работать. Это помогает Человеку хорошо работать. Согласна?
— Согласна. А что такое работать?
— Видишь ли, это такая обязанность каждого человека. Без неё нельзя. Все люди должны что-нибудь делать. Этим они помогают друг другу.
— А чем ты помогаешь людям?
— Я хочу написать книгу. Такую книгу, чтобы каждый, кто прочитает её, положил бы на своём окне по тридцать конопляных зёрен...
Но, кажется, синичка совсем не слушает меня. Обхватив лапками семечко, она неторопливо расклёвывает его на кончике линейки.
Ю. Коваль «Снегодождь»
Я выглянул в окно узнать, какая погода, и не понял, что там на улице — снег или дождь?
Мутным, серым был воздух, и с неба летело на землю что-то непонятное.
Были видны и дождевые капли и вялые снежинки.
— Снегодождь. Опять снегодождь.
Как долго, как мучительно вставала зима в этом году. Выпадет снег — и сразу весело станет. Достанешь санки — и на горку, кататься. А пока едешь на санках с горы, снег уж растаял, пашешь носом землю.
— Что за времена? Что за зимы? — вздыхала Орехьевна. — Никогда теперь не будет настоящей зимы.
— Надоел снегодождь, — говорил я. — Нужен снегопад.
Как-то в конце декабря, ночью, вышёл я на улицу. Все зимние звёзды и созвездия были передо мной. И небесный охотник Орион, и Псы — Большой и Малый, — и Возничий, и Близнецы.
— Что же такое делается-то? — обратился я к Ориону. — Снегодождь.
И тут тряхнул Орион плечом, и с плеча его полетела на землю звезда, за нею — другая, третья. Начался настоящий декабрьский звездопад.
Затихли скоро звёзды, угасли, и откуда-то из чёрных глубин ночи явились снежинки. Звездопад превратился в снегопад.
Повалил снег валом, и вся деревня — дома и сараи — превратилась вдруг в сказочный город.
И сразу мне стало ясно, что снег этот лёг окончательно и надолго и будет лежать до тех пор, пока виден на небе Орион. Значит — до самой весны.
Ю. Коваль «Снегири и коты»
Поздней осенью, с первой порошей пришли к нам из северных лесов снегири.
Пухлые и румяные, уселись они на яблонях, как будто заместо упавших яблок.
А наши коты уж тут как тут. Тоже залезли на яблони и устроились на нижних ветвях. Дескать, присаживайтесь к нам, снегири, мы тоже вроде яблоки.
Снегири хоть целый год и не видели котов, а соображают. Всё-таки у котов хвост, а у яблок — хвостик.
До чего ж хороши снегири, а особенно — снегурки. Не такая у них огненная грудь, как у хозяина-снегиря, зато нежная — палевая.
Улетают снегири, улетают снегурки.
А коты остаются на яблоне.
Лежат на ветках и виляют своими яблочными будто хвостами.
С. Козлов «Мы будем приходить и дышать»
Вот уже несколько дней не было солнца. Лес стоял пустой, тихий. Даже вороны не летали, — вот какой был пустой лес.
— Ну всё, готовься к зиме, — сказал Медвежонок.
— А где птицы? — спросил Ёжик.
— Готовятся. Утепляют гнёзда.
— А Белка где?
— Дупло сухим мохом выкладывает.
— А Заяц?
— Сидит в норе, дышит. Хочет надышать на всю зиму.
— Вот глупый, — улыбнулся Ёжик.
— Я ему сказал: перед зимой не надышишься.
— Надышу, говорит. Буду дышать и дышать.
— Айда к нему, может, чем поможем.
И они отправились к Зайцу.
Заячья нора была в третьей стороне от горы. С одной стороны — дом Ёжика, с другой — дом Медвежонка, а с третьей — нора Зайца.
— Вот, — сказал Медвежонок. — Здесь. Эй, Заяц! — крикнул он.
— А, — глухо донеслось из норы.
— Ты что там делаешь? — спросил Ёжик.
— Много надышал?
— Нет ещё. Половиночку.
— Хочешь, мы подышим сверху? — спросил Медвежонок.
— Не получится, — донеслось из норы. — У меня — дверь.
— А ты сделай щёлочку, — сказал Ёжик.
— Приоткрой чуть-чуть, а мы будем дышать, — сказал Медвежонок.
— Бу-бу-бу, — донеслось из норы.
— Сейчас, — сказал Заяц. — Ну, дышите! Ёжик с Медвежонком легли голова к голове и стали дышать.
— Ха!.. Ха!.. — дышал Ёжик.
— Ха-а!.. Ха-а!.. — дышал Медвежонок.
— Ну как? — крикнул Ёжик.
— Теплеет, — сказал Заяц. — Дышите.
— А теперь? — через минуту спросил Медвежонок.
— Дышать — нечем, — сказал Заяц.
— Выходи к нам! — крикнул Ёжик.
— Дверь закрой и вылазь!
Заяц хлопнул дверью и вылез наружу.
— Ну как?
— Как в бане, — сказал Заяц.
— Вот видишь, втроём-то лучше, — сказал Медвежонок.
— Мы теперь всю зиму будем к тебе приходить и дышать, — сказал Ёжик.
— А будешь замерзать, приходи ко мне, — сказал Медвежонок.
— Или ко мне, — сказал Ёжик.
— Спасибо, — сказал Заяц. — Я обязательно приду. Только вы ко мне не ходите, ладно?
— Да почему?..
— Следы, — сказал Заяц. — Натопчете, и тогда кто-нибудь меня обязательно съест.
«…Брега с недвижною рекою
Сравняла пухлой пеленою.
Блеснул мороз. И рады мы
Проказам матушки зимы…»
А.С.Пушкин
Какое чудо эта русская зима! В какой еще европейской, даже северной, стране встретишь такое разнообразие зимних пейзажей, которое мы можем наблюдать на просторах нашей необъятной Родины.
Зима, как явление природы, ярко выделяется своей чистотой и
прозрачностью, новизной и яркостью, завораживающим величием белизны
снежных просторов…Еще вчера в окно был виден унылый, неприбранный и безрадостный пейзаж
затянувшейся осени, и вдруг ударил морозец, пошел снежок, сначала
понемногу, потом все гуще и гуще. И в миг все преобразилось. Куда
подевались кочки и буераки, захламленные канавы, мусор из веток и
неприбранные листья! Все исчезло.
От края и до края глаз радует бесконечность снежного покрова, который
пушистым ковром спрятал от глаз все непристойности осенних огрехов,
неузнаваемо преобразил весь окружающий мир и начал отсчет нового времени
в нескончаемой череде природных чудес жизни на земле. И ведь это
действительно чудесно, что лишь в крепкий мороз можно увидеть
удивительные узоры на оконном стекле, изобразить которые смог бы редкий
художник.
А как сказочно выглядят в безветрие падающие снежинки, они так похожи на
лебяжий пух, бесшумно спускающийся с небес на землю и превращающийся в
нетронутое, первозданное одеяло, согревающее замерзающую землю.
Лишь зимой можно наслаждаться красотой снежной пурги, когда стихия
неудержима в своих порывах, издает волчий вой и разбойничий свист,
закручивая снежную пыль в огромный волчок, разбрасывая её в разные
стороны.В эти моменты мир неузнаваемо меняется, теряется чувство
реальности и наглядно воспринимаешь значение слов: «…не видно ни зги…». После такого буйства
природы остаются удивительные следы от снежных заносов, а в памяти
надолго сохраняется щемящее чувство беззащитности и уважения к великой
силе природы. Я до сих пор помню, как у нас в сибирской деревне во
времена моего детства дома заметало под самую крышу и, чтобы утром можно было выйти на улицу, взрослым приходилось часами откапываться, помогая
соседям. А нам, детворе, было безмерно радостно от возможности свободно
по снегу забраться на крышу дома и кубарем скатиться оттуда в сугроб.
А как удивительно приятен первый крепкий морозец под -40 градусов по
Цельсию! Дух захватывает от звенящей тишины, нарушаемой непонятными
шорохами и треском деревьев (не зря говорят: « …трескучие морозы…»). В такой мороз днем всегда светит солнце, а ночью небо усыпано яркими
звездами и Млечный путь виден от края до края. Вокруг светила появляется
радужное сияние, мистически предупреждая о дальнейшем понижении
температуры воздуха. Из печных труб идет белый дым, поднимаясь столбом
ввысь, снежинки вокруг по особенному искрятся, а снег под ногами
начинает хрустеть, как капустный лист. Ляпота!!!
Чувство неподдельной радости ощущаешь, прогуливаясь лесными тропинками
по первому снегу. Там неожиданно можно встретить непонятные, но четкие
следы, глядя на которые представляешь себе промчавшего здесь недавно
стрелой перепуганного зайчишку или неспешно, величественно прошедшего
лесного гиганта с ветвистыми рогами – красавца-лося. А возле опушки,
рядом с кочками, появилась едва заметная дорожка мелких узорчатых следов
мышки-полевки, которая является основной добычей и для хитрой лисички, и
мудрой совы, гулко ухающей в чаще леса по ночам.
Совершенно потрясающим зимним шедевром являются появление пушистого инея
на деревьях и прозрачного льда на речке или озере. Обычная с виду
березка, украшенная алмазной россыпью инея, в одночасье превращается в
необыкновенную красавицу, от которой глаз не оторвать. И не сразу поймешь, что для души приятнее – зеленые листочки или переливающаяся
белизна пушистых веточек. А звонкий лед, как магнитом притягивает
мальчишек и, не обращая внимания на предупредительное потрескивание еще
слабого ледяного покрытия, они с гиканьем и удалью лихо катаются по
скользкой глади реки. Красота!!!
Постоянно повторяющиеся суровые зимы в России создали на генетическом
уровне совершенно непохожего даже на ближайших соседей-иностранцев
человека, который всегда внутренне готов к любым невзгодам и тяжелым
испытаниям в своей жизни. Его не пугают огромные расстояния и полупустые пространства необжитой территории, суровая природа и длительный период холодов. Редкий народ выживет в таких неблагоприятных условиях для нормальной жизни.
В России зима всегда была в особом почете, она проверяла народ на
крепость духа, закаляла физически, побуждала к развитию, помогала в
борьбе с незваными гостями… Не зря её всегда называли ласково и трогательно: зимушка-зима, зима-красавица, проказница зима, матушка зима…
Данные рассказы проинформируют детей о таком времени года как зима, расскажут о красоте этого времени года, о сезонных изменениях в природе, о Новом годе и всех зимних праздниках.
Рассказ о зиме «Книга зимы»
Белым ровным слоем покрыл снег всю землю. Поля и лесные поляны теперь — как гладкие чистые страницы какой-то гигантской книги. И кто ни пройдёт по ним, всяк распишется: «Был здесь такой-то».
Днём идёт снег. Кончится — страницы чистые. Утром придёшь — белые страницы покрыты множеством таинственных значков, чёрточек, точек, запятых. Значит, ночью были тут разные лесные жители, ходили, прыгали, что- то делали.
Кто был? Что делал?
Надо скорей разобрать непонятные знаки, прочесть таинственные буквы. Опять пойдёт снег, и тогда, точно кто страницу перевернул, — снова только чистая, гладкая белая бумага перед глазами.
Рассказ о зиме «Новые галоши»
Наступила настоящая зима. По льду через реку протянулась дорога. На стёклах мороз нарисовал всё, что ему вздумалось. И на улицах залёг глубокий снег.
— Танюшка, ты одевайся как следует, — сказала бабушка, — теперь не лето.
И принесла ей из чулана зимнее пальто с меховым воротником и вязаный шерстяной платок. А через несколько дней мать привезла Тане из города галоши на валенки. Галоши были новенькие, блестящие. Если проведёшь по ним пальцем, они так и заскрипят, так и запоют! А когда Таня вышла на улицу, следы её печа-тались на снегу, как пряники. Алёнка полюбовалась на Танины галоши, даже рукой их потрогала.
— Какие новые! — сказала она.
Таня посмотрела на Алёнку, подумала.
— Ну а хочешь, давай разделим? — сказала она. — Тебе одну галошу и мне одну...
Алёнка засмеялась:
— А давай!
Но посмотрела на свои валенки и сказала:
— Да она мне не влезет — очень валенки велики. Вон у них носы-то какие!
Подружки прошлись по улице: во что бы поиграть? Алёнка сказала:
— Пойдём на пруд, на льду покатаемся!
— На пруду-то хорошо, — сказала Таня, — только там прорубь.
— Ну и что ж?
— А мне бабушка не велела на прорубь ходить.
Алёнка оглянулась на Танину избу:
— Ваша изба вон где, а пруд вон где. Бабушка-то увидит, что ли?
Таня и Алёнка сбегали на пруд, покатались на льду. А домой вернулись — ничего бабушке не сказали.
Но бабушка пошла на пруд за водой, вернулась и говорит:
— Татьянка! А ты всё-таки опять к проруби бегала?
Таня вытаращила на бабушку глаза:
— А как же ты, бабушка, увидала?
— Я тебя-то не видела, а вот следы твои видела, — сказала бабушка. — У кого ж ещё такие новые галоши есть? Ох, не слушаешься ты, Таня, бабушку!
Таня опустила глаза, помолчала, подумала, а потом сказала:
— Бабушка, я больше не буду не слушаться!
Рассказ о зиме «Лес зимой».
Может ли мороз убить дерево?
Конечно, может.
Если дерево промёрзнет всё насквозь, до са-мой сердцевины, — оно умрёт. В особенно суровые, малоснежные зимы у нас погибает немало деревьев, большей частью — молоденьких. Пропали бы и все деревья, если б каждое дерево не хитрило, чтобы сберечь в себе тепло, не допускать мороз глубоко внутрь себя.
Кормиться, расти, производить на свет потомство — всё это требует большого расхода сил, энергии, большого расхода своего тепла. И вот деревья, собрав за лето силы, к зиме отказываются от еды, перестают питаться, перестают расти, не тратят силы на размножение. Становятся бездеятельными, погружаются в глубокий сон.
Много выдыхают тепла листья, долой на зиму листья! Деревья сбрасывают их с себя, отказываются от них, чтобы сохранить в себе необходимое для жизни тепло. А кстати, сброшенные с ветвей, гниющие на земле листья сами дают тепло и предохраняют нежные корни деревьев от промерзания.
Мало того! На каждом дереве есть панцирь, защищающий живую плоть растения от мороза. Всё лето, каждый год откладывают деревья под кожицей своего ствола и веток пористую пробковую ткань — мёртвую прослойку. Пробка не пропускает ни воды, ни воздуха. Воздух застаивается в её порах и не даёт источаться теплу из живого тела дерева. Чем старше дерево, тем толще в нём пробковый слой, вот поче-му старые, толстые деревья лучше переносят холод, чем молоденькие деревца с тонкими стволиками и ветвями.
Мало и пробкового панциря. Если лютый мороз сумеет и под него пробиться, он встретит в живом теле растения надёжную химическую оборону. К зиме в соках деревьев откладываются различные соли и крахмал, превращенный в сахар. А раствор солей и сахара очень холодоустойчив.
Но самая лучшая защита от морозов — пушистое снежное покрывало. Известно, что за-ботливые садовники нарочно пригибают к земле зябкие молодые фруктовые деревца и забрасывают их снегом: так им теплее. В многоснежные зимы снег, как пуховое одеяло, накрывает лес, и уж тогда лесу не страшна никакая стужа.
Нет, как ни лютуй мороз — не убить ему нашего северного леса!
Выстоит наш Бова-королевич против всех бурь и буранов.
Рассказ о зиме «Зимняя ночь».
Наступила ночь в лесу.
По стволам и сучьям толстых деревьев постукивает мороз, хлопьями осыпается лёгкий серебряный иней. В тёмном высоком небе видимо-невидимо рассыпались яркие зимние звёзды.
Тихо, беззвучно в зимнем лесу и на лесных снежных полянах.
Но и в морозные зимние ночи продолжается скрытая жизнь в лесу. Вот хрустнула и сломалась мёрзлая ветка — это пробежал под деревьями, мягко подпрыгивая, заяц-беляк. Вот что- то ухнуло и страшно вдруг захохотало: где-то закричал филин. Завыли и замолчали волки.
По алмазной скатерти снегов, оставляя узоры следов, пробегают лёгкие ласки, охотятся за мышами хорьки, бесшумно пролетают над снежными сугробами совы.
Андрей Симанков(34) и Мария Доронина(27)Маша: «В новогоднюю ночь мне, начинающему светскому хроникеру, предложили сделать репортаж с конкурса „Мисс Россия“. Особых планов у меня не было, и я согласилась. Только на самом мероприятии я поняла свою ошибку. Фотограф быстренько отщелкал положенное и сбежал, одной наслаждаться радостями праздничного фуршета было скучно, да и вообще у всех Новый год, а я работаю! В общем, за час до полуночи я отправилась к друзьям на окраину Москвы. Но путь оказался тернистым. Во время подъема по эскалатору каблук моих праздничных туфель застрял между ступеньками и сломался. Пытаясь его извлечь, я выронила телефон, он, конечно, разбился. „Хватит с меня приключений“, — решила я, пошла на маршрутку и вдруг поняла, что не помню номера нужного мне дома. В очереди передо мной стоял молодой человек в нелепой куртке-пилоте и странной шапке. Подозрительный, в общем. Но надо было узнать адрес, поэтому я попросила у него телефон, чтобы позвонить подруге.
Подошла очередная маршрутка, и перед парнем в шапке закончились свободные места. „Просто отлично! — пронеслось у меня в голове. — Пятнадцать минут до Нового года, а я тут без друзей и даже не с Брэдом Питтом“. Я начала метаться вдоль дороги, ловить такси. На мои призывы отреагировал лишь водитель разбитой „копейки“, который в честь праздника запросил за поездку четверть моей зарплаты. Я уже было совсем отчаялась, но тут опять появился молодой человек из очереди. Он слышал, как я торговалась, и предложил скинуться: оказалось, что нам ехать к одному дому. Практически под бой курантов мы сели в машину, и тут повалил снег. Зима была теплой и серой, поэтому мы ехали в полном молчании и лишь любовались тем, как преображается все вокруг. Когда прибыли на место, я(в легком шоке от богатого на переживания вечера) спросила у своего попутчика, чем он занимается. „Медициной“, — ответил тот. Я подумала, что такое знакомство мне пригодится, и предложила обменяться телефонами.
Андрей объявился спустя пять дней и пригласил меня в кафе. Он опоздал на полчаса, букет цветов, с которым пришел, подарил через час после встречи, а затем и вовсе позвал к себе домой — на оливье. Еще через три дня Андрей позвонил мне и попросил выглянуть в окно. Перед подъездом я увидела два желтых такси, он стоял рядом с машинами и по мобильному сообщил, что я должна собрать вещи и переехать к нему. И вопреки здравому смыслу и всем своим принципам я согласилась! Но еще ни разу за 9 проведенных вместе лет об этом не пожалела».
Обручились
Владимир Фарносов(25) и Ирина Кучерова(22)Ира: «Я увлекалась творчеством одного музыкального коллектива и как-то раз на встрече единомышленников разговорилась с симпатичным молодым человеком. Мы обменялись контактами и потом долго переписывались в Сети. С каждым днем мне все сильнее хотелось увидеться с ним вновь, но уже тет-а-тет. И когда Володя пригласил меня на свидание, я тут же согласилась. В этот раз проскочившая между нами искра превратилась в фейерверк. Мы оба с головой ушли в отношения: старались каждую свободную минуту проводить вместе, забыли о друзьях и вообще об окружающем мире. Мои консервативные родители очень переживали.
Приближался Новый год, и перед нами даже вопроса не стояло, где и как его отмечать: мы оба считаем, что это семейный праздник. 31 декабря приехали к моим родителям, и тут случилось неожиданное. Вова позвал папу на серьезный разговор. О чем именно они говорили, я дословно не знаю, но суть в том, что любимый попросил у отца моей руки. А когда Володя перед всеми моими родственниками встал на одно колено и достал коробочку с кольцом, от волнения я даже сказать ничего не смогла, просто кинулась к нему в объятия. Этим поступком Вова окончательно растопил мое сердце и покорил моих близких раз и навсегда. Сейчас многие молодые люди решают все вдвоем и родителей ставят перед фактом. А я счастлива, что любимый проявил такое уважение к моей семье. Стоит ли говорить, что в новогоднюю ночь мы говорили об этом событии и вместе строили планы?
Кстати, с Володиными родителями я познакомилась на следующий Новый год. Волновалась так, что не сказала им и сотой доли того, что хотела. Впрочем, переживала зря: его семья приняла меня так же тепло, как и моя — Володю. Сейчас мы готовимся к свадьбе: до этого копили деньги, чтобы организовать роскошный и запоминающийся праздник. А отмечать будем, несомненно, в кругу родных и близких — семейные традиции мы оба свято чтим».
Поженились
Всеволод Сайковский(30) и Алина Сайковская(24)
Алина: «Мы с Севой нашли друг друга через социальную сеть. Он оставил комментарий на моей странице, а я заинтересовалась, кто он такой. Мы начали переписываться, и вскоре Сева пригласил меня на свидание. Была зима, встретиться решили на катке. Я влюбилась с первого взгляда! С Севой было легко общаться, он постоянно шутил и великолепно катался на коньках. Вдоволь навеселившись, мы зашли в фастфуд-ресторан, где Сева, доедая свой гамбургер, сказал: „Выйдешь за меня?“ Не очень-то романтично, правда? Мы оба посмеялись над этим предложением и со следующего свидания окунулись в романтику. Вскоре я переехала к Севе, но к вопросу, заданному при первой встрече, мы не возвращались — он так и остался шуткой. Пролетели счастливые два года. А осенью мы оба сильно простудились и провели дома, в изоляции от внешнего мира, две недели. Зато когда выздоровели, поняли, что совсем не наскучили друг другу. Наоборот, вдвоем нам было интересно и комфортно. Тогда-то мы и решили, что готовы узаконить отношения. К выбору даты подошли с иронией. Поженимся 31 декабря, и точка! Когда подавали заявление в загс, регистраторы всеми силами пытались нас отговорить. Друзья и родные тоже недоумевали. Перед Новым годом и так полно хлопот: поиски подарков, готовка, уборка, а тут еще свадьба! Неудобств близким людям доставлять не хотелось. Мы отказались от дресс-кода, попросили не тратиться на свадебные презенты, не заказывали лимузин и ресторан, понимая, что нам это не нужно. Расписавшись и отправив гостей по домам, мы с мужем пошли гулять по новогодней Москве. Оделись потеплее, чтобы не замерзнуть: наряды жениха и невесты дополнили белоснежной шапкой-ушанкой для Севы и красными валенками и теплым расписным платком в русском стиле для меня. Был чудесный зимний день, шел снег. Бонусом стали улыбки и удивленные взгляды прохожих, которые, уточнив, не актеры ли мы, желали нам счастья. Не описать, как мы были довольны собой, — это был по‑настоящему наш день и наш праздник. Сам Новый год мы отметили с родителями и с друзьями. А на утро улетели в свадебное путешествие».
Записала Дарья Трегубова
Благодарим салон« Флэт-интерьеры» за помощь в проведении съемки.