Пособники фашистов в годы великой отечественной. Засекреченные дела «пособников фашистов» в ссср

Казнь военных преступников на Украине в январе 1946 года.

С 17 по 28 января 1946 г. в Киевском доме офицеров Красной Армии состоялось заседание военного трибунала Киевского военного округа, во время которого было рассмотрено большое уголовное дело о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков на территории Украины.

Перед судом предстали 15 человек, которые во время Второй мировой войны в составе немецкой армии и коллаборационистских формирований оккупационного режима на временно захваченной украинской земле совершили неслыханные преступления против мира и человечности.

Перед судом военного трибунала Киевского военного округа предстали:

Шеер Пауль - генерал-лейтенант полиции, бывший начальник охранной полиции и жандармерии Киевской и Полтавской областей;

Буркхардт Карл - генерал-лейтенант полиции, бывший комендант тыла 6-й армии на территории Сталинской (ныне Донецкой) и Днепропетровской областей;

Фон-Чаммер унд Остен Эккардт Ганс - генерал-майор, бывший командир 213-й охранной дивизии, действовавшей в Полтавской области УССР, а позднее - комендант главной полевой коммендатуры №392;

Хейниш Георг - обер-штурмфюрер СС, бывший гебитскомиссар (окружной комиссар) Мелитопольского округа;

Валлизер Оскар - капитан, бывший ортскомендант (местный комендант) Бородянской межрайонной комендатуры Киевской области;

Труккенброд Георг - подполковник, бывший военный комендант городов Первомайска, Коростышева, Коростеня и других населенных пунктов УССР;

Геллерфорт Вильгельм - обер-шарфюрер, бывший начальник СД (служба безопасности) Днепродзержинского района Днепропетровской области;

Кноль Эмиль Эмиль - лейтенант, бывший командир полевой жандармерии 44-й пехотной дивизии и комендант лагерей военнопленных;

Беккенгоф Фриц - зондерфюрер, бывший сельскохозяйственный комендант Бородянского района Киевской области;

Изенман Ганс - обер-ефрейтор, бывший военнослужащий дивизии СС «Викинг»;

Иогшат Эмиль Фридрих - обер-лейтенант, командир подразделения полевой жандармерии;

Майер Вилли Вилли - унтер-офицер, бывший командир роты 323-го отдельного охранного батальона;

Лауэр Иоганн Пауль - обер-ефрейтор, военнослужащий 73-го отдельного батальона 1-й немецкой танковой армии;

Шадель Август - обер-ефрейтор, бывший начальник канцелярии Бородянской межрайонной ортскомендатуры Киевской области;

Драхенфельс-Кальювери Борис Эрнст Олег - вахмистр полиции, бывший зам. командира роты полицейского батальона «Остланд».

Вся Украина и весь мир следили тогда за процессом, который был совсем не рядовым.

Люди, присутствовавшие в зале суда, стали свидетелями полного изобличения преступлений гитлеровцев палачей и их пособников на временно оккупированной украинской территории. Они могли оценить организацию процесса, полноту предварительного и судебного следствия, неопровержимость вины подсудимых, обоснованность и законность приговора.

Публичная казнь немецких военных преступников, этих первых гитлеровских убийц советских граждан, произошла 02.02.1946 г.

Ленинград. 5 января 1946 год. Публичная казнь фашистов у кинотеатра ‘Гигант’

Воспоминание отца…

В начале января 1946 года неподалеку от Кондратьевского рынка на площади поставили виселицы. Суд над 11 немецкими военными преступниками шел долго. Во всех газетах делались подробные отчеты, но мы с мамой их не читали – чего перечислять, кого и как они убили… Мы же своими глазами видели как немцы обращались с мирным населением и нового ничего нам не сообщали. Нас расстреливали с самолетов и из дальнобойных орудий, а крестьян на Псковщине – из винтовок и автоматов – только и разницы. Немцы-то те же были.

Но посмотреть на казнь я пошел, тем более, что и дела были в этом районе. Толпа собралась приличная. Привезли немцев. Они держались спокойно – да в общем у них выбора не было. Бежать было некуда, а собравшиеся люди практически все были блокадники и ничего хорошего немцам бы не светило, попади они в толпу. Да и на сочувствие рассчитывать им не приходилось.

Объявили: что и как эти осужденные совершили. Капитан – сапер, убивший собственноручно несколько сотен мирных жителей. Это меня поразило – мне казалось, что сапер – строитель, не убийца, а тут он сам – без какого-то принуждения по своей охоте своими руками убивал людей, причем беззащитных, безоружных – и ведь там и мужиков было мало – в основной–то массе – женщины и дети…

Машины, в кузовах которых стояли немцы, задним ходом въехали под виселицы. Наши солдаты – конвоиры ловко, но без спешки надели петли на шеи. Машины не торопясь поехали на этот раз вперед. Немцы закачались в воздухе – опять же как-то очень спокойно, как куклы. Немного завилял в последний момент тот самый капитан-сапер, но его придержали конвоиры.

Народ стал расходиться, а у виселицы поставили часового. Но, несмотря на это когда я там проходил на следующий день – сапоги у немцев уже были подпороты сзади по швам, так что голенища развернулись, а мальчишки кидали в висельников кусками льда. Часовой не мешал.

Практически каждый, стоявший в толпе по милости таких немцев потерял кого-то из друзей и родственников. Да веселья не было, не было ликования. Была мрачная горькая удовлетворенность – что хоть этих повесили.

Еще стоит добавить, что моя знакомая – она была постарше меня и стояла в толпе ближе (определенно Ленинград – большая деревня!) – рассказывала потом, что хотели вроде, чтоб от народа выступила пострадавшая от одного из этих немцев женщина-псковитянка.

Она осталась жива, правда ее долго пытали, отрезали грудь, но не добили, и она выжила. Но когда она увидела своего палача, то ее буквально заколотило и стало ясно, что выступать она не способна. Так что вроде один человек из толпы и впрямь был в ужасе. Только не от казни, от вида цивилизовавшего ее немца…

Примечание сына.

Я решил сходить в Публичную библиотеку и покопаться в газетах того времени. Да, практически каждый день – вплоть до казни – газеты помещали отчеты из зала суда. Читать это душно. Злоба душит. Причем даже при суконном языке судейских и таком же суконном языке журналистов.

Нам который год ставят в вину 24 убитых, не понятно правда кем немцев и немок в деревне Неммерсдорф… У нас только на Псковщине таких Неммерсдорфов были сотни… Причем сожженных дотла… Вместе с жительницами. Над которыми сначала глумились, насилуя тех, кто помоложе и покрасивее, хозяйственно забирая что поценнее…

Вот список повешенных:

1. Генерал-майор Ремлингер Генрих , родился в 1882 году в г. Поппенвейлер. Комендант г.Псков в 1943-1944 годах.

2. Капитан Штрюфинг Карл , родился в 1912 г. В г..Росток, командир 2 роты 2 батальона «особого назначения» 21 авиаполевой дивизии.

3. Оберфельдфебель Энгель Фриц, родился в 1915 г в г..Гера, командир взвода 2 роты 2 батальона «особого назначения» 21 авиаполевой дивизии.

4. Оберфельдфебель Бем Эрнст, родился в 1911 г. В г. Ошвейлебен, командир взвода 1 батальона «особого назначения» 21 авиаполевой дивизии.

5. Лейтенант Зонненфельд Эдуард, родился в 1911 г. В г.Ганновер, сапер, командир особой инженерной группы 322 пехотного полка.

6. Солдат Янике Гергард, родился в 1921 г. В мест.Каппе, 2 роты 2 батальона «особого назначения» 21 авиаполевой дивизии.

7. Солдат Герер Эрвин Эрнст родился в 1912 г., 2 роты 2 батальона «особого назначения» 21 авиаполевой дивизии.

8. Оберефрейтор Скотки Эрвин, родился в 1919 г., 2 роты 2 батальона «особого назначения» 21 авиаполевой дивизии.

Приговорены к высшей мере наказания – повешение.

Трое других:

Оберлейтенант Визе Франц, 1909 г. рождения, комроты-1, 2 батальона «особого назначения» 21 авиаполевой дивизии — — 20 лет л/с;
Фельдфебель Фогель Эрих Пауль , комвзвода его роты, — 20 лет каторжных работ.
Солдат Дюре Арно 1920 г. Рождения из той же роты – 15 лет каторжных работ.

Всего судили 11 немцев. Почему-то гадили они в Псковской области, а судили их и повесили в Ленинграде.

Заседания тщательно освещались всей ленинградской прессой, тогда журналисты работали ответственнее, но видно, что цензура работала серьезно, поэтому описания заседаний и показаний свидетелей нудные и лишены особо «жареных» фактов. Также видно, что объем материала был колоссальный.

Краткое опизание преступлений гитлеровцев:

1. Генерал-майор Ремлингер – организовал 14 карательных экспедиций в ходе которых сожжено несколько сотен населенных пунктов на Псковщине, уничтожено порядка 8000 человек – в основном женщин и детей, причем подтверждено документами и показаниями свидетелей его личная ответственность – то есть отдача соответствующих приказов на уничтожение населенных пунктов и населения, например – в Карамышево расстреляно 239 человек, еще 229 загнаны и сожжены в деревянных строениях, в Уторгош – расстреляно 250 человек, на дороге Славковичи – Остров расстреляно 150 человек, поселок Пикалиха –согнаны в дома и потом сожжены 180 жителей. Опускаю всякую мелочь вроде концлагеря в Пскове и т.п.

2. Капитан Штрюфинг Карл – 20-21.07.1944 в р-не Остров расстреляно 25 человек. Отдал приказ подчиненным на расстрел мальчиков 10 и 13 лет. В феврале 1944 – Замошки – расстреляно 24 человека из пулемета. При отступлении забавы ради расстреливал попадавшихся по дороге русских из карабина. Лично уничтожил около 200 человек.

3. Оберфельдфебель Энгель Фриц – со своим взводом сжег 7 населенных пунктов, причем расстреляно 80 человек и приблизительно 100 сожжено в домах и сараях, доказано личное уничтожение 11 женщин и детей.

4. Оберфельдфебель Бем Эрнст – в феврале 1944 сжег Дедовичи, сжег Кривец, Ольховка, и еще несколько деревень – всего 10. Расстреляно около 60 человек, 6 – лично им.

5. Лейтенант Зонненфельд Эдуард – с декабря 1943 и до февраля 1944 сжег дер. Страшево Плюсского района, убито 40 человек, дер. Заполье – убито около 40 человек, население дер. Сеглицы, выселенное в землянки было закидано гранатами в землянках, потом добито – около 50 человек, дер. Маслино, Николаево – убито около 50 чел, дер. Ряды – убито около 70 человек, также сожжены дер. Бор, Скорицы. Заречье, Остров и другие. Лейтенант принимал личное участие во всех экзекуциях, всего сам убил порядка 200 человек.

6. Солдат Янике Гергард – в деревне Малые Люзи 88 жителей (в основном – жительницы) согнаны в 2 бани и сарай и сожжены. Лично убил более 300 человек.

7. Солдат Герер Эрвин Эрнст – участие в ликвидации 23 деревень – Волково, Мартышево, Детково, Селище. Лично убил более 100 человек – в основном женщин и детей.

8. Оберефрейтор Скотки Эрвин – участие в расстреле 150 человек в Луге, сжег там 50 домов. Участвовал с сожжении деревень Букино, Борки, Трошкино, Новоселье, Подборовье, МИлютино. Лично сжег 200 домов. Участвовал в ликвидации деревень Ростково, Моромерка, совхоза «Андромер».

Казнь фашистов в Николаеве 17 января 1946 года

В Николаеве в помещении Русского драмтеатра имени В.П.Чкалова обвинялось 9 фашистов:

Комендант города Г.Винклер,

начальник СД Г.Санднер,

начальник жандармского управления области М.Л.Бютнер ,

начальник жандармерии Херсона Ф.Кандлер,

начальник жандармерии Березнеговатского района Р.Михель ,

начальник охранной полиции Ф.Витцлеб,

заместитель начальника охранной полиции Г.Шмале,

Фельдфебель полевой жандармерии Р.Берг,

Оберефрейтор 783-го охранного батальона И.Хапп.

Материалами чрезвычайной госкомиссии (ЧГК) по установлению и расследованию злодеяний фашистов и данными следствия было установлено, что за период оккупации расстреляно 74600 граждан, угнано 25000 человек, уничтожено 30680 военнопленных, причинен материальный ущерб народному хозяйству на сумму свыше 17 млрд. руб.

Уже 17 января 1946 года обвиняемые были признаны виновными в указанных преступных действиях. Все, кроме Ф.Кандлера и И.Хаппа , которым присудили 20 лет каторжных работ, повешены на П-образной виселице в центре Базарной площади в Николаеве при массовом стечении населения.

Вначале в морозной тишине был зачитан приговор, а по его окончании один из офицеров попросту махнул шашкой. Вскоре образовалась тишина, сквозь которую слышались смертные хрипы повешенных. Тут же засвистели люди, они стали давить вперед, но их сдержала на месте конная милиция г. Николаева.

Суд над фашистами и суровый народный приговор изменникам Родины. Публичная казнь фашистов на городской площади в Краснодаре, 18 июля 1943 г.

14-17 июля 1943 года в помещении краснодарского кинотеатра «Великан» (на пересечении нынешних улиц Красной и Мира) перед Военным трибуналом Северо-Кавказского фронта предстали кубанцы:

Кладов, Котомцев, Ластовина, Мисан, Напцок, Павлов, Парамонов, Пушкарев, Речкалов, Тищенко и Тучков.

В вину им вменялись преступления, предусмотренные статьями 58-1 «а» и 58-1 «б» Уголовного кодекса РСФСР (измена Родине).

На процессе выступили 22 свидетеля обвинения. В ходе судебного разбирательства было установлено деятельное участие обвиняемых в пытках, издевательствах, массовых расстрелах и истреблении путем удушения газами мирных советских граждан.

Судебный процесс проводился под председательством полковника юстиции Майорова, при участии государственного обвинителя генерал-майора юстиции Яченина. По назначению от суда обвиняемых защищали три адвоката.

В качестве представителей общественности присутствовали писатель Алексей Толстой, корреспондент Елена Кононенко, журналист Мартын Мержанов, а также представители советской и иностранной прессы.

На суде прозвучало заключение судебно-медицинской экспертной комиссии, членами которой являлись главный судебно-медицинский эксперт Наркомата здравоохранения СССР, директор государственного научно-исследовательского института судебной медицины Наркомздрава СССР доктор Прозоровский; главный судебно-медицинский эксперт Наркомздрава РСФСР, заведующий кафедрой судебной медицины второго Московского медицинского института доцент Смольянинов; консультант Московской городской судебно-медицинской экспертизы доктор Семеновский и судебный химик Соколов.

Военный трибунал приговорил к смертной казни через повешение Тищенко, Речкалова, Ластовина, Пушкарева, Мисана, Напцока, Котомцева и Кладова. Обвиняемые Тучков, Павлов и Парамонов как менее активные пособники получили наказание в виде ссылки на каторжные работы на срок 20 лет для каждого.

Приговор был приведен в исполнение 18 июля в 13 часов на городской площади Краснодара. Свидетелями казни стали более 30 тысяч жителей города и близлежащих станиц. На каждом из приговоренных висела табличка:

«Казнен за измену Родине».

Краснодарский судебный процесс получил большой резонанс в местной и центральной печати. Все журналисты отмечали его открытый характер. Например, как заявил 21 июля 1943 года в эфире Лондонского радио политический обозреватель Верт, публичная казнь в Краснодаре имела глубокое психологическое значение.

«Она явилась как бы сигналом приближающегося дня расплаты, суровым напоминанием тем русским в оккупированных районах, которые еще сотрудничают с гестапо. Казнь предателей явилась предвестником того, что ожидает их германских хозяев», - заявил Верт.

Важность процесса заключалась и в том, что на нем были установлены и озвучены фамилии лиц, еще не привлеченных к ответственности за преступления. Конкретность в именах, в фактах была тогда чем-то неожиданным.

Фашизм обычно связывали с именами главарей: Гитлера, Геринга, Геббельса, Гиммлера. Теперь указывались непосредственные исполнители и участники: командующий 17-й немецкой армией генерал-полковник Руофф, шеф краснодарского гестапо полковник Кристман, его заместитель капитан Раббе, офицеры Пашен, Винц, Ган, Сальге, Сарго, Босс, Мюнстер, Мейер Эрих, тюремные врачи гестапо Герц и Шустер, переводчики Эйкс Якоб и Шертерлан.

«Немцы-изверги удрали, но на скамье подсудимых в этом процессе была вся кровавая гитлеровская система».

Бригада Союзкинохроники, состоящая из операторов киногруппы Северо-Кавказского фронта, сняла специальный выпуск об этом судебном процессе. Документальный фильм «Приговор народа» вышел на экраны кинотеатров Краснодара уже 31 августа 1943 года.

После того как 18 июля 1943 года по приговору в Краснодаре были публично повешены восемь пособников гитлеровских военных преступников, в адрес трибунала Северо-Кавказского фронта поступило огромное количество писем как от отдельных граждан, так и от целых коллективов трудящихся, выражавших чувство глубокого удовлетворения справедливым решением суда.

В письмах военнослужащие высказывались не только о солидарности с приговором, но и заверяли в том, что они отдадут все силы на разгром врага.

По итогам открытого судебного процесса трибунал Северо-Кавказского фронта вышел с представлением в Военный совет относительно публикации приговоров о казнях военных преступников, чтобы советские люди знали: их страдания не останутся без отмщения, а виновные в зверствах испытают на себе самую суровую меру наказания.

Военный совет вынес соответствующее постановление с утвержденным образцом текста объявления «о приговорах Военного трибунала Северо-Кавказского фронта на лиц, осужденных к высшей мере наказания как предатели и изменники Родины».

Объявления расклеивались на видных местах для всеобщего обозрения в тех населенных пунктах, в которых совершались военные преступления.

Позже, учитывая одобрительные отзывы населения Краснодарского края, поступавшие с мест, трибуналом фронта было принято решение и впредь публиковать приговоры в отношении виновников злодеяний.

Всего за период с 12 февраля по 1 августа 1943 года в Краснодарском крае за пособничество фашистам было осуждено 6680 человек. Из них к высшей мере наказания приговорены 972.

После краснодарских событий, до конца 1943 года публичные процессы и казни военных преступников при большом стечении местных жителей были проведены в станицах Гостагаевской (21 октября), Марьянской (31 октября и 25 ноября) и в нескольких других населенных пунктах края.

Суд над фашистами и суровый народный приговор изменникам Родины. Казнь фашистских прислужников. Харьков, декабрь 1945 г.

16 декабря 1943 г. в Харькове начался судебный процесс над фашистскими карателями, расстрелявшими тысячи мирных жителей. Вам представлен документ поразительной силы воздействия – его материалы. Судебные заседания состоялись после освобождения Харькова Красной армией. Инициатором и во многом организатором данного события была харьковчанка, знаменитая летчица, Герой Советского Союза, Герой Социалистического труда полковник Валентина Степановна Гризодубова.

Незадолго подобная процедура состоялась в Краснодаре, где тоже во время оккупации шло массовое уничтожение людей в «душегубках». Эти процессы фактически явились предтечей будущего Нюрнбергского суда над злодеями высочайшего ранга в фашистской иерархии.

В Харькове на судебных разбирательствах присутствовали международные наблюдатели, писатели и журналисты СССР и УССР: А. Толстой, Л. Леонов, П. Панч, М. Рыльский, И. Эренбург, Ю. Смолич, О. Кононенко, П. Тычина, В. Сосюра, Д. Заславский, В. Чаговец. Каждый из них высказал свои впечатления в статьях и дал оценку действиям фашистов во время оккупации в Харькове.

Заседания проходили в здании Оперного театра на ул. Рымарской. Документы и статьи снабжены фотографиями раскрытых групповых могил в районе Лесопарка расстрелянных и умерщвлённых газами горожан.

На всех заседаниях был советский писатель Л. Леонов. Его потрясло спокойствие подсудимых, дача ими «показаний без волнений, будничным голосом и размеренным тоном». «Не было покаяний преступников», хотя в зале сидели матери и вдовы убитых ими мирных жителей.

По мнению известного писателя и публициста И. Эренбурга «этот суд не только заклеймил мерзостных нелюдей, но и всю фашистскую Германию», показал её хищную антикультуру, безосновательные претензии германцев на звание высшей расы. Он сравнивал чувства воюющих советских воинов с агрессией фашистов и видел не грубую месть захватчикам, а справедливое возмездие за нападение на страну, желание её поработить. По мнению И. Эренбурга, – месть не может успокоить горечь сердец и совесть людей. Здесь представлена более высокая шкала чувств.

Публицист В. Чаговец определяет, что судебное разбирательство – это «страшная повесть о нечеловеческих страданиях». Все четыре дня процесса фашистские изверги бесстрастно говорили, явно надеясь выйти сухими из воды, как получилось с их отцами-преступниками Первой Мировой войны. В. Чаговца поразило, что зверские детоубийцы просили помилования, хотя не имели ни малейшего права на жизнь после совершённых изуверств. Гадок и премерзостен палач, который «кается, унижаясь слёзными просьбами сохранить ему жизнь» , несмотря на жуть содеянного.

«Тевтонские «рыцари» великого восточного простора» (Л. Леонов) ежедневно и ежечасно выполняли приказы Гитлера, не испытывая добрых чувств и жалости, уничтожали мирных жителей, гордились своей непримиримостью и жестокостью к славянам, считая их недочеловеками, достойными лишь массового уничтожения. У многих тысяч жителей Харькова безжалостно было попрано их право на жизнь, право на защиту. Сокольники были превращены в постоянное место расстрелов, где разгул хищного зверства был беспределен.

Задача убить как можно больше мирных жителей – патология. Представшие перед судом фашисты гордились «производительностью» «душегубок», добросовестным выполнением установок кровожадной гитлеровской политики по очищению советских пространств от их жителей. И одновременно просили о помиловании, утверждая, что будут призывать всех немецких солдат совершать милосердие.

Ужасает то, что сейчас в современной Германии потомки этих «людоедов пещерных времён» (Д. Заславский) доказывают всему миру, что немцы на наши просторы попали совершенно случайно. Они не утруждают себя аргументацией по поводу этой фальсификации: а как именно попали и почему? К глубокому сожалению, цинизм дедов и отцов дал страшные всходы. «Гитлер вышколил людоедов ХХ века, так называемую «высшую арийскую расу» (Д. Заславский). Поразителен цинизм немцев ХХI века. Он ярко демонстрирует безграничное лицемерие как неизменную часть «европейских ценностей». Подсудимые фашисты в 1943 году не способны были почувствовать стыд и покаяние в силу собственного одичания, будучи «людским шлаком, мразью» (О. Кононенко), гордившиеся своим мастерством палачества. Так и их потомки приняли эстафету лицедейства, забвения памяти националистического «свинства» и «звериного эгоизма».

М. Рыльский, гневно обличая нацистских преступников, говорил, что убийцам 30 тысяч харьковчан не место среди людей. Возмущалась и О. Кононенко, поражаясь: как смеют жить детоубийцы после всего совершённого?! Ей вторил А. Толстой:

«у этих убийц – атрофия совести» .

П. Тычина сравнивал действия и поведение немцев в 1918 году и в 1941-43 годах, обращая внимание на «их кровожадность и тупое мировоззрение». Ужасающими выглядят ответы фашистских убийц, утверждавших, что они «честно выполняли волю начальства». Горькие слёзы детей, привезенных на расстрел, их просьбы не убивать, не трогали этих палачей, реализовывавших приказы по массовому уничтожению мирных жителей, чтобы Украина стала просторной для приезда сюда немецких помещиков. Воплощая свой идеал германского «сверхчеловека», злодеи, – по показаниям свидетелей, – возвращаясь с казней, пели весёлые немецкие песни. А что может выглядеть кощунственней доказательств подсудимых «гуманности» изобретения «душегубок», убыстряющих смерть харьковчан?! Они ещё пытались выглядеть добряками и сочувствующими жертвам.

П. Панч был уверен, что смиренный вид палачей на суде не более, чем «лицемерие выродков», уничтожавших ни в чём не повинных людей. Писатель верил, что украинский народ никогда не забудет и не простит фашистам эти жертвы. К такому посылу присоединился и Ю. Смолич, называя изуверов «тварюками». Глубина «мерзости гитлеризма и мерзостности фашистских идей» должны потрясти весь мир. Люди всего мира должны сделать всё, чтобы подобное не повторилось никогда.

Особенно возмутил всех присутствовавших вздох одного из обвиняемых, что «нелегко сейчас быть немцем». Маниакальное мечтание захватчиков на мировое господство, их разбойничья политика ориентировали на превращение Украины в колонию. С немецкой педантичностью способы зверского уничтожения советских людей были продуманы в кабинетах гитлеровских садистов задолго до войны. А фашистские «орды» затем тщательно осуществляли их замыслы. Среднее и высшее юридическое образование у представших перед судом ответчиков не было препоном для их действий. У присутствовавших создавалось впечатление, что преступники не могли понять, как случилось, что они, арийцы высшей расы, полубоги, не выпускавшие из рук оружия, оказались на скамье подсудимых.

М. Рыльский возмущался: повседневные убийства и казни вошли в плоть и кровь палачей – гестаповцев и эссесовцев. Им были абсолютно чужды представления о добре, у них нет органа для его восприятия.

Фашисты, избежавшие возмездия и вернувшиеся после войны домой, по признанию их внуков, хранили молчание. А на настойчивые просьбы рассказать, как воевали, отвечали, что зверств здесь не творили. Так кто же здесь убивал, казнил, травил, пытал, издевался над мирным населением, если не они?!

У всех на заседаниях суда каменели от горя сердца. Услышанное от этих живых машин для массовых убийств и предателя-харьковчанина – шофёра «душегубки» потрясало до глубины души, всех поражала выявленная обыденность убийства людей. В ходе процесса формировалась уверенность, что справедливость победит и мучители харьковчан будут покараны. Это и произошло.

С 15 по 29 января 1946 года в Минске проходил судебный процесс над нацистскими военными преступниками

Многие нацистские преступники понесли ответственность за свои злодеяния на нашей земле. Причем отвечали за содеянное на месте преступлений - в Белоруссии. Минским Нюрнбергом можно было бы без всякого преувеличения назвать судебный процесс над фашистами, проходивший ровно 70 лет назад - 15 - 29 января 1946 года - в Минске.

Война неизбежно меняет человеческую жизнь. Люди начинают жить по законам военного времени. И нарушители закона зачастую становятся уже не просто преступниками, а врагами, которых следует уничтожать.

10 декабря 1940 года в Лондоне были повешены первые немецкие шпионы – Хосе Вальдберг и Карл Мейер.

В октябре 1941 года, после объявления Москвы на осадном положении, милицейским и военным патрулям было предоставлено право расстрела на месте преступления бандитов и мародеров.

Особые организационные, тактические и оперативные меры принимались и органами милиции. Это, прежде всего, относилось к городам с наиболее неблагополучной криминогенной обстановкой. Так, в Ташкент была направлена бригада НКВД СССР, которая за 40 дней работы ликвидировала банду в составе 48 человек, совершившую более 100 тяжких преступлений. К уголовной ответственности были привлечены несколько тысяч преступников (в том числе 79 убийц и 350 грабителей), военный трибунал вынес 76 смертных приговоров. Аналогичные операции были проведены в 1943 году в Новосибирске и в 1944 году в Куйбышеве.

Ввиду всенародной ненависти к фашистам и их пособникам, в СССР вновь, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года, была введена смертная казнь через повешение. Под действие этого Указа подпадали как немцы, запятнавшие себя массовыми расправами над советскими гражданами, так и их пособники. Многострадальный советский народ должен был видеть, что возмездие настигает врагов и предателей, а потому казни совершались прилюдно. Фашистов и их прихвостней вешали в Краснодаре, Ленинграде, Ростове-на-Дону, Минске и в других городах. Единой процедуры казни не существовало. Где-то специально изготовляли стационарные виселицы, а в Ленинграде - роль эшафота играли кузова грузовых машин, которые отъезжали в сторону, оставляя висельников без опоры под ногами.

Да и в других странах, считали, что нацистские преступники ничего лучшего кроме петли не заслуживают.

Вот небольшая хроника казни нацистских преступников:

19 декабря 1943 года на рыночной площади в Харькове повешены три гестаповца и русский полицай, виновные в казнях тысяч людей;

На рассвете 28 апреля 1945 года в заброшенной горной деревушке Джулио ди Медзетро близ итало-швейцарской границы расстрелян глава правительства республики Сало, бывший диктатор (дуче) Италии Бенито Амилькаре Андреа Муссолини. После подписания 3 сентября 1943 королем Италии Виктором-Эммануилом III акта о капитуляции страны, Муссолини бежал на север, в Ломбардию, контролируемую частями вермахта. Спустя 20 дней в городе Сало он провозгласил создание «Итальянской социальной республики» (Республики Сало) и сформировал правительство. Но и в своей маленькой республике дуче не обрел спокойствия. Вскоре ему опять пришлось бежать, переодетому в солдатскую шинель. Однако обмануть итальянских партизан своим маскарадом он не смог.

28 апреля партизанский отряд Корпуса добровольцев свободы под командованием полковника Валерио (Вальтера Аудизио) расстрелял Муссолини, его любовницу Клару Петаччи и шесть соратников. Их тела перевезли в Милан, где подвесили за ноги к перекрытиям бензоколонки на площади Лорето для всеобщего обозрения.

Уничтоженные под корень жители деревни Лидица стали символом зверств фашистов в Чехии. После освобождения этой страны от гитлеровцев, в Чехии начались репрессии в отношении этнических немцев, проживавших в ней. 17 мая 1945 года отряд чешских военных вошел в городок Ландскрон и организовал массовый суд над проживавшими в нем немцами. 121 из них был приговорен к смертной казни, приговоры приводились в исполнение немедленно. В ночь с 18 на 19 июня 1945 года в городе Прерау (ныне Пржеров) чешские солдаты остановили поезд с немцами, которых депортировали из их страны. Чешские солдаты под командованием офицера Карола Пазупа вывели всех немцев из поезда и заставили их вырыть себе братскую могилу. А потом расстреляли 265 немцев, среди которых было 120 женщин и 74 ребенка. Самому старшему из убитых было 80 лет, а самому младшему – 8 месяцев.

15 октября 1945 года был расстрелян бывший премьер-министр вишистского правительства во Франции и медиамагнат Пьер Лаваль. Лучших рабочих Франции он отправлял в Германию на работы, а евреев – на уничтожение. В утро приведения приговора в исполнение, Лаваль пытался покончить с собой, приняв цианистый калий, но его спасли, сделали несколько промываний желудка, после чего «поставили к стенке».

24 октября 1945 года расстрелян лидер норвежских фашистов Видкун Квислинг. С февраля 1942 года до конца Второй мировой войны он занимал пост министра-президента оккупированной Норвегии. После войны Квислинг был казнен по обвинению в государственной измене. Фамилия Квислинг стала в Норвегии символом предательства. Незадолго до казни Видкун составил свое генеалогическое дерево, в котором возводил свою родословную к самому богу Одину. Только вряд ли он отправился в Валгаллу.

13 декабря 1945 в Германии были повешены на основании приговора по так называемому «бельзенскому делу» гауптштурмфюрер СС Йозеф Крамер, комендант концлагеря Берген-Бельзен, прозванный «Бельзенским мясником», и Ирма Грезе, одиозная надзирательница нацистских лагерей смерти.

Войска союзников, освободившие Бельзен в апреле 1945, обнаружили на территории лагеря тела свыше 28 тысяч погибших заключенных. После войны Крамер и Грезе предстали перед Британским военным трибуналом в Люнебурге и 17 ноября 1945 года были приговорены к смертной казни.

Двадцатилетняя Ирма мечтала о послевоенной карьере кинозвезды, но ее призванием была карьера садистки. Она забивала насмерть женщин плетеным кнутом, который носила всегда с собой. Морила голодом своих собак, чтобы потом натравливать их на заключенных. Руководила расстрелами и отправкой в газовые камеры. В последнюю ночь перед казнью Грезе смеялась и распевала песни. Непринужденно она вела себя и у виселицы. Ее последним словом было «Быстрее», обращенное к английскому исполнителю приговора Альберту Пирпойнту.

29 декабря 1945 года за предательство повешен британский аристократ Джон Эмери, убежденный нацист и нацистский пропагандист в годы Второй Мировой войны. Оказавшись в 1940 году в оккупированном Париже, Эмери предложил нацистам свои услуги по созданию в СС специальной военной части из английских военнопленных. Но только в начале 1943 года Эмери получил от немцев разрешение на создание «Легиона Святого Георга». Однако за полгода он сумел завербовать в свой Легион лишь 25 человек. Боевого соединения из них не получилось, и Эмери до конца войны занимался лишь фашистской пропагандой. А в 1945 году был схвачен партизанами в Северной Италии.

3 января 1946 года в Лондоне повешен 39 летний Уильям Джойс, прозванный «лорд Гав Гав». Во время Второй мировой войны он работал директором английской программы немецкого радио. После окончания войны во время попытки бегства в Швейцарию он был ранен и арестован в лесу под Фленсбургом двумя английскими солдатами, узнавшими его по характерному шраму на щеке. Джойс был обвинен в «устной и публичной поддержке противника». Его издевательские антибританские передачи вряд ли оказали влияние на ход войны, но вызвали в Англии такое возмущение, что британский уголовный суд «Олд Бейли» решил не оставлять его в живых.

12 марта 1946 года в Будапеште был повешен бывший глава Венгрии Ференц Салаши, «последний союзник Гитлера». Он приложил руку к уничтожению венгерских евреев и цыган. Когда советские войска вступили в Венгрию, бежал в Австрию. Но там был арестован американцами, выдан венгерскому правительству и предстал перед судом в Будапеште по обвинению в военных преступлениях и преступлениях против человечности, где был приговорён к смертной казни.

22 мая 1946 года, во дворе тюрьмы Панкрац в Праге состоялась публичная казнь бывшего госсекретаря нацистского правительства Чехословакии Карла Франка. Под ликование многотысячной толпы он был повешен. Именно Франк был причастен к уничтожению нацистами чешских деревень Лидице и Лежаки. По иронии судьбы смерть повешенного Карла Франка официально зафиксировал судебный врач доктор Наварра - муж той самой Марии Наварровой, которая 27 мая 1942 года первой поспешила на помощь раненному чешскими диверсантами руководителю СС Рейнхарду Гейдриху.

1 августа 1946 года повешен бывший генерал-лейтенант советской армии Андрей Власов, перешедший в плену на сторону фашистов. 12 мая 1945 года советские бойцы обнаружили его завернутого в ковер при осмотре автомашины на территории Чехии. 31 июля 1946 года Военной коллегией Верховного суда СССР во главе с генералом юстиции В.В. Ульрихом Власов был приговорен к смертной казни через повешение.

20 августа 1946 года был казнен в Братиславе словацкий профессор и политик Войткх Тука. В период 1939-1944гг. он, возглавляя правительство 1-й Словацкой республики, ратовал за дружбу с Германией и этнические чистки в Словакии. За это и был повешен.

23 октября 1946 года был повешен в пражской тюрьме Панкрац Курт Далюге, бывший начальник полиции общественного порядка и протектор Богемии и Моравии. Он был одним из инициаторов уничтожения жителей поселка Лидице.

В 1946 году в Ленинграде на площади Калинина перед кинотеатром «Гигант» принародно были повешены три эсэсовца, отличавшиеся особыми зверствами на оккупированной территории. Они с веревками на шеях стояли на трех «полуторках». После зачтения приговора машины медленно поехали вперед, а эсэсовцы повисли в петлях, испытав на себе все предсмертные муки людей, которых они казнили сами.

16 января 1947 года в СССР был повешен германский казачий атаман Гельмут фон Панвиц, который командовал в годы войны Казачьей дивизией, сражавшейся против советских войск. После того, как союзники передали СССР несколько тысяч казаков его дивизии, фон Паннвиц заявил о своём желании разделить их судьбу. И разделил.

5 марта 1947 года расстреляны в Риме три государственных преступника, обвинённые в сотрудничестве с немецкими оккупационными властями в годы войны.

Это был последний случай исполнения смертного приговора в Италии.

15 апреля 1947 года во Франции казнен нацистский журналист, госсекретарь вишистского правительства Фернар де Бринон.

20 августа 1947 года Нюрнбергский суд приговорил 7 врачей СС к смерти за опыты над людьми. Казнь над ними состоялась 2 июня 1948 года. В этот же день были повешены: личный врач Гитлера К. Брандт, бывший заместитель председателя совета директоров Научно-исследовательского совета Рейха Вольфрам Зиверс, руководитель института гигиены СС Иоахим Мруговский, а также другие врачи причастные к смертельным опытам над людьми в концлагерях.

Но, безусловно, главным процессом над нацистскими преступниками стал Нюрнбергский трибунал.

Он проводился с 20 ноября 1945 по 1 октября 1946 года. Суду были преданы высшие государственные и военные деятели фашистской Германии. Всем им было предъявлено обвинение в составлении и осуществлении заговора против мира и человечности (убийство военнопленных, убийство гражданского населения и жестокое обращение с ним, разграбление общественной и частной собственности, установление системы рабского труда и др.), в совершении тягчайших военных преступлений. Был также поставлен вопрос о признании преступными таких организаций фашистской Германии, как руководящий состав национал-социалистской партии, штурмовые (СА) и охранные отряды национал-социалистской партии (СС), служба безопасности (СД), государственная тайная полиция (гестапо), правительственный кабинет и генштаб. В ходе процесса состоялось 403 открытых судебных заседания, было допрошено 116 свидетелей. За неполных одиннадцать месяцев было израсходовано 200 тонн бумаги, 27 тысяч метров звуковой пленки, написано свыше 50 миллионов страниц печатного материала, изготовлено свыше 30 тысяч фотокопий документов, просмотрено сотни километров пленки захваченных документальных фильмов, многие из которых использовались в качестве доказательств зверств гитлеровцев.

На основании этой титанической работы трибунал с 30 сентября по 1 октября 1946 года огласил свой приговор. К разным срокам тюремного заключения он приговорил семерых: Р. Гесса, В. Функа, Э. Редера, Б. Шираха, А. Шпеера, К. Нейрата и К. Деница. К смертной казни были приговорены двенадцать подсудимых: Иоахим фон Риббентроп, Вильгельм Кейтель, Эрнст Кальтенбруннер, Альфред Розенберг, Ганс Франк, Вильгельм Фрик, Юлиус Штрейхер, Фриц Заукель, Альфред Йодль, Артур Зейсс-Инкварт, Герман Геринг.

Ближайший соратник Гитлера, начальник Партийной канцелярии НСДАП Мартин Борман также был приговорен к казни, но заочно. Однако, скорее всего, он к тому времени был уже мертв. По официальной версии Борман 2 мая 1945 года отравился цианистым калием.

Главный кадровик нацистской партии Роберт Лей вынес себе приговор сам и сам привел его в исполнение. Во время процесса он сделал петлю из кусков полотенца и повесился на канализационной трубе в Нюрнбергской тюрьме.

Избежать казни удалось рейхсмаршалу Герману Герингу. За два часа до экзекуции он раздавил зубами ампулу с цианистым калием, переданную ему женой в прощальном поцелуе. Остальные 10 приговоренных к смерти были повешены в ночь на 16 октября 1946 года.

Большинство казненных вело себя перед смертью достойно, в своем последнем слове восхваляя Германию.

Иоахим фон Риббентроп, министр иностранных дел Германии, провозгласил: «Мое последнее желание, чтобы Германия вновь обрела своё единство, чтобы взаимопонимание между Востоком и Западом вело к миру на Земле».

Вильгельм Кейтель, начальник штаба Верховного главнокомандования, подписавший акт о капитуляции Германии, вспомнил о солдатах: «Более двух миллионов немецких солдат погибли за отчизну до меня. Я иду за моими сыновьями - во имя Германии».

Альфред Йодль, начальник Штаба оперативного руководства, ограничился коротким воззванием: «Приветствую тебя, Германия!».

Бодрее других держались начальник главного управления имперской безопасности Эрнст Кальтенбруннер и бывший рейхсминистр юстиции Германии Ганс Франк. Кальтенбруннер ушел в мир иной с пожеланием, которое говорят горнякам спускающимся в шахту: «Счастливо выбраться». А Франк вообще улыбался на эшафоте и в последнем слове сказал: «Я благодарен за хорошее обращение во время моего заключения и прошу Бога принять меня с милостью».

А вот бывший министр внутренних дел Германии Вильгельм Фрик, наоборот, пал духом, по пути к месту казни он качался и спотыкался. Однако перед смертью собрался и провозгласил: «Да здравствует вечная Германия!»

Артур Зейсс-Инкварт, бывший правитель Австрии, Польши и Нидерландов, в своем последнем слове выразился красиво: «Я надеюсь, что эта казнь - последний акт трагедии Второй мировой войны…»

Фриц Заукель, бывший Комиссар по рабочей силе, до самой смерти единственный продолжал твердить о своей невиновности.

А единственным из казненных, кто упомянул Гитлера в предсмертной речи, стал Юлиус Штрейхер, бывший гауляйтер Франконии и главный редактор антисемитской газеты «Штурмовик». Штрейхер был весьма любопытной личностью. Будучи школьным учителем, он заставлял учеников приветствовать его возгласом «Хайль Гитлер!». Будучи гауляйтером любил похаживать с хлыстом и стегать тюремных узников. Любил шантажировать мужей своих многочисленных любовниц. Любил прибрать к рукам что-нибудь ценное из конфискованного еврейского имущества. При том, что был главным редактором газеты, его интеллектуальный уровень оказался самым низким среди всех подсудимых по этому процессу. Риббентроп даже считал ниже своего достоинства сидеть с ним за одним столом в нюрнбергской тюрьме.

Юлиус Штрейхер стал единственным из обвиняемых, кто бывал уже в Нюрнбергском зале правосудия до процесса в качестве обвиняемого. Его обвиняли в растлении малолетней, но он сумел оправдаться. И единственным из подсудимых в Нюрнберге, которого признали виновным исключительно за печатную пропаганду, а не за реальное участие в принятии решений о войне и геноциде.

А вот другой повешенный в этот день, начальник управления внешней политики НСДАП Альфред Розенберг, стал единственным из 10 казненных, который отказался произнести на эшафоте последнее слово. Любопытно, что уроженец Таллина Розенберг ознакомил Гитлера с теоретическим расизмом в 20-х годах и таким образом принес в национал-социалистическое движение расовую теорию.

Приводить в исполнение казни было доверено американскому младшему сержанту Джону Вудду, имеющему большой опыт по этой части. Дома в Сан-Антонио он привел в исполнение 347 смертных приговоров в отношении убийц и насильников.

Но в Нюрнберге ему пришлось потрудиться основательно. Организатора гитлерюгенда Юлиуса Штрейхера ему пришлось под руки тащить к виселице. Тот обмочился от страха и никак не хотел умирать. Вудд отмечал, что приговоренные оказались очень живучими. Риббентроп, Йодль, Кейтель мучились в петле по нескольку минут. А Штрейхера пришлось руками додушить.

После казни тела нацистских преступников были осмотрены представителями союзных держав и сфотографированы. Каждый труп завернули в матрацы вместе с последней одеждой и веревкой, на которой он был повешен, и положили в гроб. То же сделали и с телом Геринга. В четыре часа утра гробы погрузили на грузовики, накрыли брезентом и в сопровождении военного эскорта доставили в Мюнхен. Там тела нацистских преступников кремировали, а пепел высыпали в придорожную канаву.

12 ноября 1948 года был закончен Токийский судебный процесс над лидерами японских фашистов. Восемь из них приговорены к повешению.

Продолжением Нюрнбергского расследования, стал приговор к смертной казни через повешение генерал-лейтенанту полиции, начальнику III управления РСХА Отто Олендорфу. Казнь состоялась 7 июня 1951 года.

А также в этот день по Нюрнбергскому процессу по делу экономического управления СС был повешен Освальд Поль, который заведовал учетом всех отобранных у узников концлагерей ценностей и являлся ключевой фигурой в Экономике Третьего Рейха.

Однако и после Нюрнбергского процесса нацистские преступники не чувствовали себя спокойно. Их еще долго, отлавливали по всему свету, судили и казнили.

31 мая 1962 года в тюрьме «Рамла» в Иерусалиме был повешен нацистский преступник Адольф Эйхман, с 1949 года скрывавшийся в Аргентине под именем Рикардо Клемента. В годы войны Эйхман возглавлял Центральное бюро рейха по еврейской иммиграции и был причастен к гибели миллионов евреев в лагерях смерти Освенцим, Треблинка, Бухенвальд и Дахау. После разгрома гитлеровской Германии Эйхману удалось перебраться в Аргентину, где он работал простым механиком на заводе «Мерседес Бенц», расположенном в пригороде Буэнос Айреса. Однако сотрудникам израильской разведки все же удалось его вычислить. В ходе операции, которой руководил лично глава «Моссад» Исер Харел, Эйхмана схватили 11 мая 1960 года в момент, когда он переступал порог своего дома в Сан Фернандо. Его вкололи наркотик, замотали бинтами и усадили в самолёт с документами попавшего в аварию израильского дипломата. Очнулся Эйхман спустя 24 часа в камере-одиночке тюрьмы «Рамла».

Сенсационный процесс над Эйхманом, к которому было привлечено внимание всей мировой общественности, продолжался четыре месяца. Суд вынес смертный приговор и 56 летний Адольф Эйхман стал первым и до настоящего времени единственным человеком, казнённым в Израиле. Тело нацистского преступника сожгли, а пепел развеяли над гаванью Хайфы.

4 апреля 1966 года в Краснодоне был расстрелян бывший немецкий полицай, участник арестов и пыток членов «Молодой гвардии» И. Мельников.

4 апреля 1983 года в Боливии был арестован нацистский преступник Клаус Барбье, шеф бюро гитлеровской СД в Лионе с 1942 по 1944 г. За жестокое обращение с узниками, оказывавшимися в застенках гестапо, пытки и убийство 4 тысяч евреев и борцов Сопротивления Барбье прозвали «Лионским мясником». К тому времени во Франции смертную казнь уже отменили, и суд приговорил его к пожизненному заключению.

14 мая 1986 года 87-летний военный преступник Андрей Артукович приговорён югославским судом к смертной казни – расстрелу. На совести Артуковича, прозванного «хорватским Гиммлером», экзекуция 450 заключённых концлагеря Керестинец, расправа над партизанами в районе города Самобор и другие преступления. Например, по его приказу в отместку за уничтожение партизанами усташского батальона в населенном пункте Вргинмост на Кордуне танками раздавили всех мирных жителей.

После войны Артукович долго скрывался, но, в конце концов, его разыскали и депортировали в Югославию, где приговорили к смертной казни. Но тут выяснилось, что в соответствии с современным уголовным правом его нельзя казнить, пока не вылечат.

16 января 1988 года Артукович умер в тюремной больнице своей смертью. Правда, поскольку он всё же был осуждён на казнь, то его прах похоронили в безымянной могиле.

Эхо войны усилилось после распада Советского Союза. Вдруг оказалось, что в Прибалтике больше симпатий испытывали к фашистам, чем к русским.

В 1998 году Латвии был арестован по обвинению в убийстве девяти мирных жителей уроженец этой республики бывший советский партизан Василий Кононов. Сам ветеран факт убийства не отрицал, но заявлял, что эти люди были пособниками нацистов. По его утверждению, в деревне Малые Баты партизаны казнили нацистских подручных. Однако следствие установило, что во время карательной акции были убиты не полицаи, а мирные жители: Шкирмант Зулиан, 49 лет, – расстрелян, Шкирмант Владислав, 38 лет, – расстрелян, Шкирмант Бернард, 50 лет, – сожжен живьем, Шкирмант Гелен, жена Бернарда, 57 лет, – сожжена живьем, Крупник Модест, 49 лет, – расстрелян, Буль Амвроси, 54-х лет, – расстрелян, труп сожжен, Крупник Вероника, 63-х лет, – расстреляна, труп сожжен, Крупник Николь, 37 лет, – расстрелян, труп сожжен, Крупник Теко, 34-х лет, – ждала ребенка, расстреляна, труп сожжен.

В январе 2000 года Кононова приговорили к шести годам заключения за «геноцид и преступление против человечества». В апреле 2004 года Верховный суд страны снизил ему наказание до одного года и восьми месяцев тюрьмы.

Однако Европейский суд по правам человека разобрался в ситуации. Он учел, что группа советских партизан майора Чигунова была нацистами практически истреблена, с женщинами, детьми, а потому партизаны имели полное моральное право мстить. Европейский суд оправдал 85-летнего Кононова и обязал латвийские власти выплатить ветерану в качестве возмещения ущерба 30 тысяч евро.

С оккупантами сотрудничали около 22 миллионов граждан Советского Союза...

И это не считая миллиона-полутора участвовавших в вооруженной борьбе против своего правительства. Нацизм лег на подготовленную почву — веру в существование врага.

Доктор юридических наук Лев Симкин, изучающий материалы уголовных дел по обвинению в коллаборационизме на территории СССР во время Второй мировой войны, рассказал The New Times о «моде на оккупацию», об истоках послевоенного антисемитизма и о том, кого Сталин казнил за коллаборационизм.

Все мы немного штирлицы

Ставшая с недавних пор популярной тема немецкой оккупации — это своего рода мода среди тех, кому небезразлична история. Я пробовал поинтересоваться у окружающих. Одни говорят: да ничего удивительного, к войне у людей неиссякаемый интерес. Оно и понятно — это одна из немногих бесспорных «точек опоры» в отечественной истории новейшего времени. Другие указывают на сходство нынешних времен с временами не столь давними — 70-80-ми, когда некоторые люди ощущали себя штирлицами на вражеской территории. Они же считают, кстати, что это было одной из причин феноменального успеха «Семнадцати мгновений весны» — отнюдь не только скрытые диссиденты говорили одно, думали и делали другое.

Третьи видят в советских временах рай — те давно толкуют об оккупационном режиме, который у нас якобы установился еще в 90-х.

Между прочим, благодаря коммунистам и им сочувствующим до моего сознания дошло одно немаловажное обстоятельство: во время оккупации случился второй, если не третий (если считать НЭП) приход капитализма в страну.

Послушайте такой рассказ: «Торговля процветала на удивление: лавки и магазины были повсюду. Предприимчивые купцы „по-черному“ ехали из Витебска в Германию, Польшу, Австрию <...> В городе были 2 или 3 больницы, запущенные из-за недостатка средств <...> Было и несколько частных больниц очень хороших и дорогих, которые обслуживали главным образом спекулянтов. В Витебске имелись и публичные дома. Было также два русских театра, пользовавшихся большим успехом. Во многих кафе и ресторанах по вечерам устраивались танцы. Больше всего обращали на себя внимание казаки, носившие папахи, шашки и нагайки; кроме того, это были самые большие скандалисты». Вам этот ничего не напоминает? Нет, это вовсе не о недавнем времени, это отрывок из мемуаров офицера абвера Дмитрия Карова (Кандаурова) «Русские на службе в немецкой разведке и контрразведке».

Оккупированный мир

Еще недавно я, как и все мое поколение, представлял себе оккупацию по советским фильмам и книгам: немцы въезжают в мирные города и села на машинах и мотоциклах, врываются в избы с криком: «Матка, яйки!» Им противостоят подпольщики и партизаны. Были еще предатели — старосты, полицаи — немного, но были, и население, которое стонало под игом оккупантов.

А сегодня столько литературы на эту тему — книги стали выходить, дневники переживших оккупацию. Появилась возможность воссоздать картину оккупированного мира, жизнь в котором, как ни странно, продолжалась. Дети ходили в школу, в селах открылись начальные классы, в городах — семилетки, в областных центрах — институты и университеты. Подавляющее большинство оставшихся за линией фронта учителей и вузовских преподавателей вернулись к своим обязанностям. Рабочие пришли на свои предприятия, колхозники — в сохраненные в неприкосновенности колхозы, и даже чиновники в немалом количестве пополнили созданную немцами систему местного самоуправления.

Мои представления о преследовании коммунистов в немецком тылу — и те оказались отчасти преувеличенными. Во многих городах от членов партии требовалось лишь зарегистрироваться в комендатуре, и их вполне могли оставить в покое. По подсчетам историка Бориса Ковалева, в каждом райцентре Калининской, Курской, Орловской, Смоленской областей добровольно пришли на регистрацию в немецкие комендатуры в среднем от 80 до 150 коммунистов. Большинство из них до войны работало на ответственных должностях, и в период оккупации продолжало работать на немцев. Правда, были и те, кто действовал по заданию подполья.

Пособники врага

Далеко не всех, кто жил в оккупации, можно назвать коллаборационистами. А у тех, кто сотрудничал, могли быть разные побудительные мотивы — страх, ненависть к советской власти. Но даже те, кто не любил советскую власть и ждал немцев, вовсе не обязательно сотрудничали с ними и, во всяком случае, в большинстве своем не совершали преступлений.

Определенную роль сыграла пришедшая с оккупацией свобода частного предпринимательства. «Процветают не только частные предприятия, но даже и отдельные коммерсанты: они пекут пирожки и продают их на рынках, предлагают свою продукцию в рестораны и кафе, работают в тех же ресторанах официантами и поварами. Это — из «оккупационного» дневника ленинградки Елены Скрябиной, эвакуированной в Пятигорск. «В церквах... идут венчания, крещения», — пишет она далее. И это правда, немцы открывали закрытые большевиками церкви. Наконец, в начале оккупации в отличие от последующих периодов немцы проявляли жестокость выборочно — прежде всего по отношению к евреям, партизанам и подпольщикам.

80 миллионов за линией фронта

Я занимаюсь изучением материалов уголовных дел, заведенных на «пособников фашистов», «предателей» или, выражаясь сегодняшним языком, коллаборационистов. С тех пор как на постсоветском пространстве открылись архивы, сотрудники музея, и прежде всего историк Вадим Альтскан, путешествуют по столицам бывших союзных республик и копируют все документы, связанные с Холокостом.

Так копии нескольких тысяч уголовных дел оказались собраны на микрофильмах и микрофишах в одном месте — в библиотеке вашингтонского Музея Холокоста, причем в свободном доступе, где я их и читал. Тем не менее не похоже, чтобы многие читали. Западные военные историки знают немецкий, но не всегда русский, да к тому же у них такое представление о советском правосудии, что они не слишком доверяют судебным документам.

У меня, кстати, сложилось представление, что в принципе доверять можно, во всяком случае, делам в отношении тех, кто выступал на стороне немцев с оружием в руках. В советское время большинство этих дел было засекречено и рассматривалось в закрытом режиме, чтобы скрыть истинный размах коллаборационизма. Материалы уголовных дел — довольно-таки скучное чтение. Но зато они настоящие и кое-что проясняют в табуированной еще недавно теме оккупации.

В гражданской сфере с оккупантами сотрудничали около 22 миллионов граждан СССР, и это не считая миллиона-полутора участвовавших в вооруженной борьбе против своего правительства. Много это или мало? В ходе Великой Отечественной войны оккупации подверглись территории восьми союзных республик, были полностью или частично оккупированы двенадцать российских краев и областей.

За линией фронта оказалось около 40% населения Советского Союза, и им пришлось прожить под гитлеровской оккупацией два, а то и три года. Это 60-80 миллионов человек, впоследствии фактически пораженных в правах, поскольку на вопрос анкеты «Был ли на оккупированной территории?» им приходилось отвечать положительно.

Наверное, кто-то из них мог эвакуироваться, но люди боялись ехать в неизвестность. К тому же как было оставить последнее имущество, приобретенное трудами всей жизни? Но были, конечно, и те, кто полагал, что вряд ли на свете найдется власть хуже советской, — они не эвакуировались по идейным соображениями.

Сталинские казни

С июля 1941 года по 1954 год включительно, по данным Главной военной прокуратуры, за измену Родине в период Великой Отечественной войны по статье 58-1/а УК РСФСР были осуждены 333 108 человек; по ст. 58-1/б — 125 933 человека. Кроме того, десятки тысяч осудили по Указу № 39 от 19 апреля 1943 года, который предусматривал такие меры наказания, как каторжные работы и смертную казнь через повешение для «пособников фашистских злодеев».

Для разбирательства таких дел во время войны создавались военно-полевые суды. «Приведение в исполнение приговоров военно-полевых судов при дивизиях — повешение осужденных к смертной казни — производить публично, при народе, а тела повешенных оставлять на виселице в течение нескольких дней». Эту «средневековую» публичность казней Сталин, кстати, позаимствовал у немцев.

Судили полицейских, бургомистров и старост. Мне не попались на глаза дела на дворников и управдомов, видимо, потому что при всех режимах они «стучали», причем по одному и тому же адресу — часто гестапо занимало здания .

Судебные процессы над «травниками» (охранниками, прошедшими подготовку в учебном лагере СС в местечке Травники) начались в Советском Союзе в 1944 году, вскоре после того, как в руки СМЕРШ попали трофейные документы — списки всех обучавшихся курсантов и бумаги о направлении их охранниками (вахманами СС) в концлагеря и лагеря смерти в Собиборе, Треблинке, Белжеце. Армейская контрразведка, а затем органы государственной безопасности отлавливали и отдавали под суд людей из этих списков вплоть до восьмидесятых годов прошлого века. По данным историка Сергея Кудряшова, с 1944 по 1987 год в СССР состоялось свыше 140 процессов над охранниками концлагерей. Не исключаю, что таких процессов было значительно больше.

Задержание полицейских, работавших на немцев, впереди — начальник полиции Кулаков. 1943 г.

Гитлер вместо Сталина

Что именно вменялось подсудимым в вину, зависело от того, чем они занимались. Скажем, «травников» обвиняли в том, что они загоняли привезенных со всей Европы в лагеря смерти евреев в газовые камеры, полицейских — в арестах и избиениях мирных граждан, участии в расстрелах. Что же касается других категорий осужденных, то предъявленное им обвинение не всегда выглядит убедительно. Некоторых судили за то же, что они делали при советской власти, правда, «с обратным знаком».

Вот, скажем, учитель Василий Онушко в 1947 году был приговорен к 6 годам исправительно-трудовых лагерей за то, что с октября 1941 по сентябрь 1943 года был инспектором школ районной управы Запорожской области, подбирал учителей, внушавших доверие немцам, снимал с работы других — «комиссаров и активистов». Весной 1942-го созвал совещание учителей, на котором дал указание вычеркивать из учебников политические тексты и заклеивать портреты советских руководителей, распространял портреты Гитлера и фашистскую литературу.

В трибунале Киевского военного округа в 1945 году слушалось дело Михаила Витвицкого, работника Заготзерна. Его осудили на 10 лет за то, что он организовал работу по заготовке и отправке хлеба для германской армии. В приговоре упоминается, что Витвицкий «систематически приносил в райконтору плакаты фашистов, а у себя дома в знак преданности немцам имел портрет Гитлера». Это был немецкий плакат, который он прикрепил к стене, замаскировав портрет Сталина. Такие показания он давал в суде, утверждая, что хотел создать у оккупантов видимость лояльности, хотя в действительности ненавидел их всей душой. В материалах дела есть протокол допроса его жены, которая вспомнила портрет и показала, что на ее вопрос: «Зачем принес, ...?», муж ответил: «Он что, тебе мешает?»

Нацизм vs сталинизм

Одним из отличий нацизма от сталинизма была неприкрытость зла. Нацисты открыто провозглашали своей целью «окончательное решение еврейского вопроса» и открыто действовали на оккупированной территории — гнали евреев на казнь по городским улицам при свете дня, на глазах у соседей, открыто производили аресты. При советской власти все было иначе. Все делалось тайно. Как у Евтушенко в поэме «Братская ГЭС»: «Пришли в мой номер с кратким разговором; и увезли в фургоне, на котором написано, как помню, было «Хлеб».

Открыто у нас провозглашалось добро — добро для всех. Хотя были и исключения — автор «Тихого Дона» описывал вождю особенности коллективизации на Кубани: «Было официально и строжайше воспрещено остальным колхозникам пускать в свои дома ночевать или греться выселенных. Им надлежало жить в сараях, в погребах, на улицах, в садах. Население было предупреждено: кто пустит выселенную семью — будет сам выселен с семьей».

Но все же это не одно и то же, хотя в чем-то близкое. И именно в силу этой близости усвоенное от нацистов «новое» легко впиталось — новое легло на старое. Я рискну высказать крамольную мысль касательно послевоенного государственного антисемитизма: еще неизвестно, кто за кем пошел — народ за Сталиным или за народом.

«Реакция Вассермана»

*«Реакция Вассермана» — метод диагностики сифилиса, основанный на анализе интенсивности реакции в крови на введенный антиген. Словосочетание «ВР» используется также в метафорическом смысле — см., например, статью Бориса Пастернака «Вассерманова реакция».

Я не считаю, что послевоенный распространился в результате «заражения» нацистской пропагандой на оккупированных территориях. был и до войны. То, что произошло на оккупированных территориях, — это не заражение, а что-то вроде проверки населения на «реакцию Вассермана»*. Только антиген ввели не в образец крови, а в саму людскую кровь, и интенсивность реакции оказалась столь высока, что не оставила сомнений в серьезности заболевания.

Нацизм лег на подготовленную почву — советская власть успела привить людям твердую веру в существование врага. Без врага жить не привыкли, а смена его образа была привычным делом. Пропаганда сменила знак, если коммунистическая клеймила кулаков и «врагов народа», то нацистская — коммунистов и евреев.

Думаю, что-то произошло в момент, когда, перефразируя Ахматову, две России глянули в глаза друг другу после освобождения той из них, которая около двух лет была под немцами. Пожалуй, это то главное, что побуждает меня заниматься темой оккупации — понять, в чем именно она повлияла на российскую историю, на дальнейшую нашу жизнь.

Фотографии: РИА Новости, из личного архива.

Автор: Лев Семенович Симкин — профессор, доктор юридических наук. Автор книги «Американская мечта русского сектанта» (Москва: «Зебра-Е», 2012) о религиозном диссидентстве и серии статей по истории XX века. В том же издательстве готовится к выходу его новая книга «Полтора часа возмездия» о восстании в Собиборе — нацистском лагере смерти на территории Польши. В настоящее время занимается исследованием немецкой оккупации на территории СССР по материалам уголовных дел военного и послевоенного времени.

Тема репрессий против предателей и пособников была поднята на Западе ещё в годы «холодной войны», их стали причислять к преступлениям «кровавого» сталинского режима. Хотя тогда такие обвинения выглядели совершенно дико: что с ними должен был делать Кремль? Наградить?

Хотя в ряде нынешних обломков Советского Союза, особенно в странах Прибалтики и в Украине, пособников нацистов превратили в «героев».

В череде обвинений был и факт выдачи СССР казаков 15-го кавкорпуса СС. Обвинителей не волновал тот вопрос, что казаки были военными преступниками, которые участвовали в карательных операциях на территории СССР и на территории Югославии.

Понятно, что в СССР рассказы о «невинных жертвах Ялты» - «власовцах», казаках, полицаях, военнослужащих частей СС не могли быть приняты населением. Тех, кто своими глазами видел и на себе лично испытал Великую войну, было не обмануть. Предатели из местных жителей внесли немалый вклад в преступления нацизма.

Правда и тут обличители нашли «аргумент» - мол, настоящие преступники из местных жителей сбежали на Запад, вместе с хозяевами, и под «жернова» репрессий попали невинные жители, те, у кого немцы квартировались, кто отдавал продовольствие и так далее. Так, историк Б. Соколов пишет: «Десятки миллионов наших сограждан, два-три года прожившие в жутких, нечеловеческих условиях германского гнёта, после освобождения попали из огня да в полымя… Многие из них, обвиненные в коллаборационизме, отправились в спецпоселения и лагеря…».

Эта информационная война против нашего прошлого не закончилась с распадом СССР, а только усилилась. В Эстонии, Латвии, Литве войска Красной Армии были превращены из освободителей в захватчиков. Да и в самой Российской Федерации полным ходом идёт «десталинизация», на СССР записывают преступления, которые он не совершал (типа Катыньской трагедии), подвиги превращают в преступления, необходимые меры социальной защиты превращают в «ужасы кровавого сталинского режима».

Встреча ветеранов УПА и СС «Галичина» по случаю годовщины создания УПА. (Бережаны, 2006 г.).

Базовые принципы репрессий против нацистских пособников

Первым документом, направленным на борьбу с коллаборационизмом, стал изданный после начала контрнаступления под Москвой приказ Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) №001683 от 12 декабря 1941 года. Он назывался «Об оперативно-чекистском обслуживании местностей, освобождённых от войск противника». В обязанности НКВД вошли: установление (через партизан, агентов, осведомителей) и арест предателей, изменников, тех, кто состоял на службе у оккупантов и способствовал в проведении антисоветских мероприятий, в преследовании партийцев и госслужащих. 16 декабря 1941 года была издана директива НКВД УССР, по ней задачами городских и районных отделов НКВД на освобождённых территориях стали: наведение порядка и нормальной работы всех учреждений и организаций; выявление и арест всех лиц, работавших в административных органах нацистов, выявление и арест пособников гитлеровцев, которые способствовали в зверствах; выявление враждебных элементов, вражеских агентов, оставленных гитлеровцами, выявление дезертиров из РККА; провести работу среди лиц, активно общавшихся с гестапо, полицией, немецкими офицерами.

Для того, чтобы снять ряд неясностей (например: записывать ли во «враждебный элемент» женщин, которые добровольно пришли «работать» в немецкие бордели), 18 февраля 1942 года было дано подробное указание НКВД, где было расписано, с кем следует работать чекистам. Следовало устанавливать и брать на учёт: 1) членов разведывательных, контрразведывательных, административных, полицейских органов немцев; 2) владельцев и жильцов домов, где размещались эти органы, проживали их сотрудники, обслуживающий их персонал; 3) вражескую агентуру; 4) членов созданных немцами «самоуправлений», полиций; 5) предателей, которые оказывали содействие в проведении карательных мероприятий; 6) членов контрреволюционных, националистических организаций, частей; 7) членов созданных немцами банд, для охранных, карательных, реквизиционных целей, для борьбы с партизанами и совершения диверсий в советском тылу; 8) содержателей подпольных радиостанций, «схронов», оставленных немцами; 9) членов и кандидатов в партию и ВЛКСМ, которые прошли регистрацию у немцев; 10) женщин, вышедших замуж за немцев; 11) содержателей борделей, притонов; 12) всех, кто служил в немецких учреждениях и предприятиях (исключая насильственно мобилизованных), лиц, оказавших услуги немцам; 13) тех, кто добровольно ушёл с гитлеровцами, членов их семей.

Немедленному аресту подлежали категории: 1, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 11. Остальных брали на учёт и наблюдение, но не арестовывали.

Документы о деятельности чекистов на освобождённых войсками Красной Армии территориях говорят о том, что никаких массовых репрессий в отношении жителей не было! Арестовывались те, кто совершил тягчайшее преступление, изменил Родине, и только в том случае, если доказательства были «железными». Например: за месяц работы чекистов в Можайске и окрестностях было арестовано 258 человек (численность населения в 1939 году только в Можайске – около 12 тыс. человек). За весь 1942 год репрессивными органами (судами, Особым совещанием, особыми отделами НКВД) было осуждено около 160 тыс. человек, значительная часть - за «уголовщину».

Львовяне избивают еврейку. Фото №5 из книги В.Полищука Доказательства преступлений ОУН и УПА.

Обнаженная еврейка в толпе мужчин. Фото №12 на странице 233 книги В.Полищука Доказательства преступлений ОУН и УПА.

Смена принципов

Рассмотренные принципы работы НКВД нельзя назвать несправедливыми, но уже в 1943 году руководство страны посчитало их излишне жестокими. В Кремле вызрело понимание того факта, что часто сотрудничество с врагом было средством выживания для советских военнопленных и мирных жителей. Примером такого отношения стали массовые переходы военнослужащих коллаборационистских частей на сторону Красной Армии. Солдаты «национальных» активно бежали от немцев, как только появлялась возможность.

В 1943 году советские войска освободили огромные территории Юга России. Солдаты Красной Армии своими глазами видели следы массовых убийств, уничтоженных населённых пунктов и поэтому часто просто расстреливали пособников нацистов (что было по Справедливости, но нарушало законность). Так, командир М. Фролов вспоминал: «При заходе в деревню я сразу же направлял разведгруппу по хатам, и они вылавливали всех полицаев и старосту. Задержанные без долгих разговоров ставились к стенке и расстреливались». Поэтому нацистские пособники старались спрятаться при проходе Красной Армии и возвращались в деревни и населенные пункты лишь после прихода НКВД (!) и шли с повинной.

Это было верным решением для пособников, НКВД их не расстреливал, в худшем случае их ждал арест, суд и срок. Например, по состоянию на 18 марта 1943 года, в Сталинградской, Воронежской, Ростовской, Орловской областях, Ставропольском, Краснодарском краях, Украинской ССР, Калмыцкой, Кабардино-Балкарской, Северо-Осетинской АССР было арестовано всего около 30 тыс. человек. Массовости что-то не видно. НКВД оставило на свободе практически всех коллаборационистов, которые не были запятнаны в крупных преступлениях. Часть даже направили служить в Красную Армию – в штрафные части.

РОА.

УПА.

Изменение подхода очень хорошо прослеживается в цифрах: если на 18 марта 1943 года было арестовано около 30 тыс. человек, то к концу 1943 года было арестовано лишь 75 тыс. человек, хотя освободили территории с несколькими десятками миллионов людей.

В итоге это изменение, которое уже фактически произошло, было зафиксировано и юридически. Кремль, с учётом вынужденности поступления большинства людей на службу к немцам, фактически даровал им прощение. 11 сентября 1943 года была издана совместная директива НКВД и НКГБ СССР. Согласно директиве, аресту подлежали офицеры коллаборационистских формирований, те рядовые, кто участвовал в карательных акциях против мирного населения, перебежчики из РККА, бургомистры, крупные чиновники, агенты гестапо и абвера, те старосты, кто сотрудничал с немецкой контрразведкой. Всех остальных направляли в проверочно-фильтрационные лагеря, где проверяли, как и вышедших из окружения, освобождённых военнопленных. А согласно архивным документам и данным современных исследований – подавляющее большинство попавших в фильтрационные лагеря благополучно их проходили. Пособники непризывного возраста вообще освобождались от проверки, хотя их и брали на учёт.

Кремль фактически приравнял рядовых пособников к «окруженцам» и освобождённым из плена. В 1944 году на сторону Красной Армии стали массово переходить прибалтийские подразделения, благодаря директиве от 11 сентября 1943 года им почти всем удалось избежать заслуженного наказания. В 1944 году по СССР было арестовано чуть более 100 тыс. человек.

Меркулов Всеволод Николаевич. В период 1941-1943 гг. - первый заместитель наркома внутренних дел - начальник Главного управления государственной безопасности (ГУГБ), комиссар государственной безопасности 1-ранга.

Коллаборационисты-репатрианты

После победы в Москве столкнулись с новой проблемой – миллионы граждан Союза находились на территории Третьего рейха. Большинство были военнопленными, насильственно вывезенными рабочими, но был определенный процент ушедших с немцами добровольно, опасаясь возмездия за сотрудничество с врагом. Кто-то служил в «национальных легионах», дивизиях СС. Москве надо было решать, что с ними делать.

Согласно архивным документам, все коллаборационисты, которые оказались в зоне оккупации СССР, были направлены в проверочно-фильтрационные лагеря, где проходили проверку на предмет совершения военных преступлений. Подавляющее большинство попавших в эти лагеря прошли проверку успешно и вернулись к мирной жизни. Хотя даже из выявленных явных предателей Родины арестовывали меньшинство. Например, в Шахтинском лагере с 1 января по 1 августа 1945 года: прошли проверку 93 старосты – 86 (92,5%) благополучно, т. е. не арестованы; полицейских 466, благополучно - 430 (92,3%); 7 власовцев, 5 - благополучно; 286 легионеров, 284 - благополучно (99,3%); 1184 служивших в немецкой армии и армиях сателлитов, благополучно - 963 (81,3%); 293 прочие, служившие в карательных, административных органах, благополучно - 282 человека (96,2%). В итоге благополучно прошли проверку 88% пособников. В следующие 5 месяцев работы Шахтинского лагеря дали ещё более удивительные результаты – благополучно прошли проверку 99,1% предателей. Правда, по месту жительства этих прошедших проверку предателей не направляли. Что и понятно, у местных жителей могли возникнуть к ним понятные претензии. Их направляли на работу в другие регионы.

Предатели, которых передали из американской, английской и французской зон оккупации, проверяли строже. Их положение определило постановление Государственного Комитета Обороны №9871с от 18 августа 1945 года, Совета Народных Комиссаров от 21 декабря 1945 года и Совета Министров СССР от 29 марта 1946 года. Из фильтрационных лагерей их направили на 6-летнее спецпоселение. Это решение было очень гуманным шагом, по закону им полагался расстрел с конфискацией имущества.

Всего в 1945 году за предательство и пособничество было арестовано 50708 человек. То есть тенденция к сокращению арестованных продолжилась. Цифра направленных на спецпоселение неизвестна, но в марте 1949 года было учтено 112882 спецпоселенца в категории «власовцы», в неё были записаны не только военнослужащие Русской Освободительной Армии (РОА), но и все пособники нацистов. В 1946 году было арестовано 32859 предателей, в 1948 году – 23912, в 1949 году – 19567, в 1950 году – 16634, в 1951 году – 14447, в 1952 году – 3630, в 1953 году – 2136. Большая часть этих людей это члены бандитско-нацистских формирований в Прибалтике и в Западной Украине.

На снимке: Адольф Гитлер - "крестный отец" национал-социализма (нацизма) в музее восковых фигур. Гитлер избежал суда Нюрнбегского Международного Трибунала, покончив жизнь самоубийством.

Отличительная черта нацизма

У людей всех национальностей, что называется, в крови подозрительное отношение к «чужакам». Кто-то где-то не любит евреев, где-то татар, где-то поляков, кто-то армян, а кто-то и русских. Только после распада СССР русские поняли, как к ним относятся народы средней Азии и Прибалтики. Даже украинцы и белорусы – «братские славянские народы» относятся к ним неприязненно.
Какие-то народы к евреям относятся вполне терпимо, но испытывают острую неприязнь к «черным», «желтым», вообще «цветным». В этой нелюбви пока что ничего страшного нет.
Значительно хуже, если права тех людей, кого не любишь, начинают ущемляться. Нелюбовь становится преступной, когда по отношению к тем, кто не нравится, начинает применяться насилие.
Евреи подвергались притеснениям и гонениям практически во всех странах на всем протяжении своей истории после изгнания из Палестины и рассеяния по свету. Их заставляли селиться в строго отведенных местах (на Западе это было гетто, в России – черта оседлости). Свобода их передвижения ограничивалась. Некоторыми видами профессиональной деятельности (например, сельским хозяйством) им запрещалось заниматься. Доступ на государственную службу ограничивался. Были и другие запреты.
С проявлениях бытового антисемитизма евреям приходилось сталкиваться даже в самых демократических странах. Иногда дело доходило до осквернения еврейских кладбищ и синагог. Были и погромы с жертвами. Были страны, где перед евреями ставили альтернативу – креститься (или принимать ислам) или покинуть страну.
Но во всей истории человечества не было случая, чтобы государство официально поставило целью своей внутренней и внешней политики физическое истребление всех евреев: и собственных граждан, и евреев других стран.
Но вот же случилось. Появилось и такое государство – Третий Рейх – Германское государство..
И в этом коренное отличие антисемитизма в гитлеровской Германии от имеющего место в любой другой стране минувшего XX века.
Вот некоторые статистические данные по самой Германии. В 1933 году в Германии жило 503 тысячи евреев. В результате откровенной расистской пропаганды из страны бежало чуть больше половины – 270 тысяч евреев. Не все из них выжили – некоторые уехали в Польшу или во Францию, и были уничтожены там с приходом немцев. Другие погибли в самой Германии. Всего погибло – 170 тысяч немецких евреев. Будем считать, что за время преследования евреев в Германии умерло своей смертью 72 тысячи. И в 1945 году на земле Германии осталось всего 23 тыс. евреев.
Всего за годы Второй мировой войны немцы умертвили 6 млн. евреев. А собирались 11 млн. – всех поголовно, не щадя ни женщин, ни стариков, ни детей. Так было намечено на Ванзейской конференции. Там в итоговом документе все евреи были тщательно учтены по странам. Учли даже 200 евреев, проживавших в Албании.
Ответственность за уничтожение шести миллионов евреев Европы несет германское государство нацистского периода – 1933–1945 гг.
Гестапо в этом процессе было всего лишь одним из звеньев, хотя и очень важным.
В процесс уничтожения евреев были вовлечены значительные силы. – сотни тысяч немцев и неисчислимое количество местных коллаборационистов:
– Эсэсовцы, из которых были созданы специальные эйнзатцкоманды.
– Обычные полицейские, которые составляли списки евреев.
– Служащие железных дорог, которые перевозили евреев к месту их гибели.
– Многочисленные охранники и офицеры администрации лагерей из частей СС «Мертвая голова».
– Государственные служащие (не из числа гестаповцев), оформлявшие разного рода документацию.
– Служащие банков, которые принимали на особые счета и в хранилища изъятые у жертв деньги и драгоценности, вплоть до вырванных изо ртов трупов платиновых и золотых зубов.
– Проектировщики, строители, рабочие и инженеры фабрик, построенных по выработке мыла и другой парфюмерии из человеческого жира, сумочек и ремней из человеческой кожи.
– Строители, возводившие бараки, газовые камеры и крематории.
– Наверняка, здесь перечислены не все категории участников геноцида.
Помимо строительства концлагерей, была проделана огромная работа:
– Были созданы газовые камеры, печи крематориев, «костедробилки», «газвагены» (в России их называли «душегубками»).
– Химики из «ИГ Фарбен» создали сильнейшие отравляющие вещества «циклон» и «зарин».
– Дипломированные врачи, проводили бесчеловечные, чудовищные эксперименты на живых людях…
– Было налажено производство мыла из человеческого жира и сумочек из человеческой кожи.
Их были сотни тысяч, вовлеченных в орбиту уничтожения евреев. И это при том, что немцы считались цивилизованной нацией. До того, как началась эта вакханалия зла, эти люди были обыкновенными, трудолюбивыми немецкими рабочими, крестьянами, бюргерами, мирными гражданскими специалистами. Например, командовавший эйнзатцкомандой “С” Блобель был архитектором, а возводивший печи для сжигания трупов Тонхайде – инженером.
После войны многих бывших сотрудников и охранников лагерей смерти допросили. Выяснилось, что никто из них не испытывал по отношению к жертвам ни ненависти, ни сожаления. Они выполняли свое черное дело спокойно и деловито, как будто это была прополка огорода от сорняков. Они не были патологическими садистами.
В чем же дело? Как могли эти люди спокойно убивать других людей? Дело в том, что они были распропагандированы нацистской пропагандой. Им вбили в головы, что они высшая, арийская раса, все остальные же либо недочеловеки (унтерменши), например, славяне, либо вообще не принадлежат к роду людскому – евреи и цыгане.
Председатель высшего партийного суда НСДАП, рейхслейтер и обергруппенфюрер СС Вальтер Бух (близкий друг Адольфа Гитлера и тесть Мартина Бормана) прямо сказал: «Еврей – не человек, а просто некое явление, носящее характер разложения».
Так что эти сотни тысяч немцев, причастных к убийствам евреев, не осознавали, а потом и не признавали себя преступниками. Они считали, что имели право убивать людей, потому что им было приказано освободить землю для проживания арийцев нацистской партией, государством, фюрером и рейхсканцлером Адольфом Гитлером.
Сначала в программе НСДАП – пресловутых «Двадцати пяти пунктах», а затем и в книге Гитлера «Моя борьба» речь шла о засилье евреев в Германии, но прошло совсем немного времени, Германия окрепла, и речь уже пошла о физическом истреблении евреев. Дошло и до Освенцима и Треблинки, Собибора и Бабьего Яра.
Необходимо отметить одно важное обстоятельство. Послевоенные поколения западных обывателей уверены, что чуть ли не единственным преступлением нацистов было «плохое обращение с евреями». На самом деле, это далеко не так. Не «плохое обращение», а поголовное уничтожение евреев. И не только евреев.
Да, евреев уничтожали. Но не следует забывать о том, что целью нацистов было распространение арийской расы и, для того, чтобы добиться этой цели Адольф Гитлер и его сподвижники развязали самую страшную войну в истории человечества – Вторую мировую войну, в которой погибло, по самым скромным подсчетам, около 50 млн. человек, в т.ч. и несколько миллионов немцев. Причем большая часть из этих 50 миллионов погибла не на фронте, а в концлагерях, при бомбардировках, при массовых расстрелах мирных жителей на оккупированных немцами территориях. Германский нацизм нес гибель людям от пуль палачей, от голода, холода и болезней всему человечеству.
И в Нюрнберге главным обвинением нацистскому режиму было именно это.
По немецкому плану только славянское население Советского Союза должно было быть сокращено на 30 млн. человек. В Беларуси каратели кроме местных евреев уничтожили каждого четвертого белоруса. Славяне, оставшиеся в живых, должны были стать рабами людей арийской расы – германских поселенцев. Литовцев следовало истребить, т.к. Гитлер их ненавидел. Из латышей нацисты хотели оставить в живых только тех, которые окажутся полезны. Эстонцев нацисты собирались уничтожить. Цыган истребляли поголовно, как и евреев. Восточная Европа должна была стать колонией III рейха. Ее предполагалось заселить представителями арийской расы. Оставшееся население должно было стать рабами.

Неожиданная помощь нацистам

На весь громадный Восточный фронт Берлин направил четыре эйнзатцгруппы общей численностью три тысячи человек, из которых шестьсот составляли шоферы, переводчики, связисты и прочие технические сотрудники. По замечанию историка Марка Солонина, такими силами в чужой стране эсэсовцам пришлось бы выяснять, кто здесь еврей, ровно ту тысячу лет, на которую они запланировали существование своего рейха.
Уже в сентябре одна из эйнзатцгруппа “C” начала действовать в Киеве, набирая опыт массовых расстрелов, после чего 31 января 1942 А. Эйхман рассылает срочные приказы полиции и СД с подробными указаниями по уничтожению евреев на территории Восточной Европы.
Для немцев оказалось приятной неожиданностью, что население оккупированной Восточной Европы начало активно сотрудничать с немцами. Украина в этом отношении шла впереди других, поскольку помощь немцам взяла в свои руки ОУН, располагавшая людьми и средствами пропаганды..
Д-р Э. Зуроф из Центра Ш. Визенталя пишет: «Нацисты везде пытались привлечь помощников из местного населения при «окончательном решении еврейского вопроса». Полиция и органы местного самоуправления во Франции, Бельгии, Норвегии участвовали в первых стадиях этого процесса. Евреев выявляли, идентифицировали и отправляли поездами в Восточную Европу. Их сотрудничество с нацистами заканчивалось на вокзале. В странах же Восточной Европы местное население не просто сотрудничало с фашистами, но активно участвовало в массовых убийствах. И это как раз те самые страны, которые пытаются сегодня переписать историю».

Анатолий Кузнецов о палачах, нацизме и советском коммунизме

Анатолий Кузнецов в четвертом письме Шломо Эвен-Шошану называет и другие фамилии палачей. Вот этот отрывок, пронизанный болью:
«Сейчас я провел более месяца в Киеве, где собирал к ней дополнительные материалы. Кажется, сейчас нет человека, который бы знал о Бабьем Яре больше, чем я, ибо я собрал его ”историю“ от 29 сентября 1941 года до 29 сентября 1943 года, беседовал с многими очевидцами, бежавшими оттуда. В Киеве есть несколько людей, вылезших из-под трупов. То, что они рассказали мне, настолько ужасно, что я потерял сон. Весь месяц меня в Киеве мучили кошмары ночами, и это так измотало, что я уехал, не окончив работу. Сейчас переключился временно на другие занятия, чтобы ”отойти“.
Любопытно, что главный ”инженер по расстрелам“ по фамилии Топайде [штурмшарфюрер СС Тонхайде. МК], который в 1941 году конкретно осуществил расстрел примерно 50 тысяч за два-три дня, а затем руководил расстрелами в течение двух лет – и в 1943 году руководил сожжением трупов, – этот Топайде бесследно исчез после 1943 года. Я перелистал много документов о Нюрнбергском и др. процессах, в том числе и Киевском в 1946 году, но фамилия Топайде мне не встретилась ни разу. Там был концлагерь (начальник – штурмбаннфюрер Радомский) и овраг для расстрелов (которыми руководил Топайде). Так вот, оба эти начальника не были пойманы и казнены. Как правило, подобная сволочь, нефронтовики, умеет спасаться, и я сильно подозреваю, что они спаслись. Радомскому сейчас было бы лет 65-70, а вот Топайде был молод, красив, строен. Этот высокий темноволосый мужчина к 1943 году превратился в совершенного истерика. Лицо его передергивала гримаса, словно от сильной боли. Под его руководством триста заключенных выкапывали и сжигали в печах трупы, однажды они побежали прямо на пулеметы, и вырвалось 14 человек. Половина из них живы и сейчас, и они тоже искали этого Топайде везде, но он не оставил следов.
У вас, очевидно, изданы документы о зверствах гитлеровцев, может, даже есть списки преступников.
Дорогой Шломо Эвен-Шошан, специально этим заниматься не надо, но если Вам придется натолкнуться, не забудьте эти фамилии: Топайде и Радомский.
Это они конкретно осуществили впервые в истории человечества такой МАССОВЫЙ расстрел, перед которым разные Варфоломеевские ночи покажутся детской игрой. Именно в Киеве они ”оттачивали“ свои методы. До 29 сентября 1941 года евреев медленно убивали в лагерях, соблюдая видимость законности. Требпинка, Освенцим и т.д. были после. С Бабьего Яра они вошли во вкус. Надеюсь, Вы знаете, как это было? Они вывесили приказ всем евреям города явиться с вещами, ценностями в район товарной станции, затем оцепили и начали расстреливать. В этом ”потоке“ погибло масса русских, украинцев и др. – провожавших близких и друзей ”на вокзал“, детей не убивали, а закапывали живыми, раненых не добивали. Земля над рвами шевелилась. Затем два года в Бабьем Яре расстреливали русских, украинцев, цыган, в общем, людей всех национальностей. Мнение, что Бабий Яр – это могила только людей еврейской национальности, – неверно, и Евтушенко в своем стихотворении отразил лишь один аспект Бабьего Яра. Это – могила интернациональная.
Никто никогда не подсчитает, каких и сколько национальностей там погребено, ибо 90% трупов сожжено, а пепел большей частью рассыпан по оврагам и полям.
Я не принадлежу ни к сионистам, ни к антисемитам, и то и другое мне одинаково противно, и свою повесть я пишу, как я считаю, с единственной верной позиции: интернациональной. Я не пишу, как Евтушенко, исключительно о трагедии еврейского народа, это у меня лишь часть общей человеческой трагедии. Важно, что идиотизм, вандализм расползлись по миру, и гибли ЛЮДИ. Я в своей повести пишу о борьбе тьмы и человечности. Для меня человечны в равной степени Анна Франк, Юлиус Фучик, Зоя Космодемьянская, и Вы, я верю, понимаете, о чем я говорю».
В этом отрывке из четвертого письма, датированного 17 числом мая 1965 г., затронут также вопрос о позиции автора. Хорошо зная, что подавляющее большинство расстрелянных было евреями, причем стариками, женщинами и детьми он подчеркивает, что пишет не о трагедии еврейского народа (хотя пишет именно об этом), он пишет об «общечеловеческой трагедии», «о борьбе тьмы и человечности». И, забегая вперед, подчеркну, что Кузнецов впоследствии приравняет злодеяния нацизма и коммунизма. Оба «изма» бесчеловечны. Даже сегодня далеко не все еще согласны с этим. И для верности он то ли спрашивает у израильского друга, то ли утверждает: «…Вы, я верю, понимаете, о чем я говорю».
Потом-то, находясь в Лондоне, он все вещи назовет своими именами.
Он, вероятно, знает, что сионист – отнюдь не ругательное слово, сионисты – люди, стремившиеся возродить на своей древней родине новое государство, исполнить двухтысячелетнюю мечту изгнанного народа. Но не написать, что он не сионист, Кузнецов не мог. Цензоры, читающие это письмо, сразу бы заметили, что он не использовал штамп советской пропаганды. Кроме того, здесь приведен тезис, который взял на вооружение Борис Полевой, главный редактор журнала «Юность», противопоставивший роман Кузнецова поэме Евтушенко – Евтушенко пишет о евреях, а Кузнецов, вроде бы, занимает интернациональную позицию. В этом письме, Кузнецов, не моргнув глазом, повторяет этот тезис, хорошо зная, что, на самом деле, это не так.
А как на самом деле? А на самом деле Анатолий Кузнецов прекрасно понимает, какая трагедия еврейского народа разыгралась в Бабьем Яре. И только для книги, изданной в Израиле на иврите, он пишет отдельное предисловие.

Продолжение следует.